Возможно, будут временные союзы с какими-то силами. Тэмуджин на первых порах заключил союз с 2-3 ключевыми монгольскими племенами. Это был конформизм? Возможно. Гитлер заключал союз с реакционными монархистами, в чьих руках была вся пресса. Конформизм? Да. Но эти союзы будут образовываться вокруг ядра пассионариев, вокруг определенных личностей, а партии или бизнес-элиты окажутся лишь промежуточными звеньями.
Д. Т. Это самый узкий момент сегодняшней политологии — момент часа "Х", структурного превращения нынешней системы в новую субстанцию. Никто не знает, как и когда это может произойти. Никто не имеет понятия, хорошо это будет или плохо. Колоссальный разброд мнений даже среди патриотов: от тех, кто полагает, что нынешняя система невозможна для жизни, что при Путине случаются лишь "Курски" и Бесланы — до тех, кто свято верит, будто всякая революция — дело рук ЦРУ, Березовского или Чубайса, что революция немедленно приведет к расчленению России. Существует ли у пассионариев более-менее общее отношение к революции, которую, возможно, начнут другие? Куда пойдут они, к кому примкнут?
Э. С. Смотря что и где начнется. Когда случится что-то в Дагестане — вряд ли потенциальные герои пересядут из "BMW" в БТР, потому что это очень далеко и мало задевает шкурные интересы. Когда же рухнет рынок недвижимости в Москве — вот тогда да. Тогда начнется полная дезинтеграция. Спокойствие, которое дает ощущение собственности, исчезнет. Недвижимость — вот то, что еще удерживает многих, словно жена.
Нас не ломали еще. То, что происходит пока, — еще не так страшно. Должно произойти две вещи. Рухнет стабильный рынок, который все еще стоит, потому что именно с ним сочетается образ Путина. И случится жесткая авторитаризация режима. Когда эти два элемента схлестнутся, начнется массовый выброс пассионариев из корпораций на улицы. И тогда мы будем видеть огромные совершенно причудливые картины — от Малевича до Васнецова — в контексте преломления пассионариев.
Д. Т. Можно ли сказать, что привычное понимание политической жизни России, которое мы черпаем из телевизора: в 2007-08 гг. выборы… если они будут сфальсифицированы то, может быть, кто-то выйдет на улицы... или не выйдет… или будет преемник… — что эти привычные политические каракули не имеют отношения к действительности? Что от выборов может ничего не зависеть? И от партий ничего не зависит, и от брянского ОМОНа, и от нацболов? А решающими факторами станет, например, очередной дефолт, когда миллионы людей в одночасье станут нищими, и на последние деньги они за считанные часы скупят весь нелегальный арсенал "Калашниковых"? То есть возможна моментальная дестабилизация ситуации, которую никто сегодня не в состоянии предугадать, — и именно она станет "первым пунктом программы", который вбросит пассионариев в актуальную уличную политику?
Э. С. Верно. Жизнь Тэмуджина была довольно обычной, пока не изнасиловали его жену. У нас огромное количество нереализованных Тэмуджинов, их энергия не распылилась. Единственные вопросы — когда это выстрелит и во что это выплеснется. Что станет "изнасилованием жены" для пассионария, когда он скажет: "Не могу больше так жить!" — неважно, ездит ли он на "BMW" или на метро. Ни корпорация, ни партия не могут быть конечными элементами для созревания пассионария, потому что в них слишком много стабильности, в них инициация не случится. Такой инициацией, таким поцелуем пассионария станет не очередной срок президента, не 2008 год, а внезапный кризис, который оборвет твою устаканившуюся жизнь, когда ты поймешь, что стабильности, которая ограничивала тебя все это время, больше нет. Обрушение рынка недвижимости — лишь один пример, возможно, всё будет иначе.
Д. Т. Это может быть технологическая катастрофа, Чубайс, отключающий электричество не на восемь часов, а на восемь недель, с абсолютным хаосом для пятнадцати миллионов людей в центре России. Или крупный теракт уровня захвата АЭС. То есть власть смотрит не туда: она контролирует выборы, назначает губернаторов, разделяет фракции, составляет списки и собирает пять миллионов бойцов Внутренних войск. Но при этом нефть горит, чеченцы взрывают поезда, спутники падают, — и никто за этим не следит…
Э. С. Всё это правда. Была развитая страна — Аргентина. Одно время там создали социальный рай, Аргентину называли "европейской страной в Латинской Америке". Революция, которая произошла там в 2001-04 годах, случилась из-за банального момента. Не из-за того, что страну распродали, — к этому все относились нормально, и президента Менема чуть ли не выбирали на третий срок. Всех заставило сказать "Мы не можем больше так жить" то, что в системе канализации, которая снабжала Буэнос-Айрес водой и была куплена американской компанией, прекратилась очистка воды, и вода смешалась с фекалиями. Оказалось, что в аргентинской столице, в цивилизованном городе, стало невозможно пользоваться водой.