И ваше представленье о России
Лишь к "шоу-звездам" сводится тогда.
В ответ, понятно, тем же захотела
Блеснуть и здесь газетная братва:
Все больше не про дело — а про тело.
За эти вы воюете "права"?
Или глядите на экран московский,
Который напрочь опостылел нам?
Где море сериалов идиотских
Да полное раздолье болтунам —
Одним и тем же, кто жуёт годами
Все те же байки познеров-сванидз.
Вы о славянах что-то там видали?
Ну, разве только с грифом "шовинизм"…
Ах, белорусы, братья и соседи,
Не слушайте оранжевый кагал.
Ведь вы — почти одни на всей планете,
Кто в "глобализм" себя не запрягал!..
Не верьте им, что будут все богаты —
Россия с Украиной скажут вам:
Там всё урвали хваткие ребята,
А остальные — очередь к гробам…
Да, нелегко справляться с наглой ратью,
Коль ею одурманенный народ
Уже кой-где поругивает "батьку",
За то, что, мол, "свободы не дает".
..."Свобода" как-то раз уже предстала
В лице "цивилизованных" вояк —
И каждого четвертого не стало
В ту пору в ваших праведных краях...
Свободу не привозят из америк,
Она — в душе, и спорить я берусь,
А ваше дело — верить иль не верить:
Свобода ныне — это Беларусь!
«ЧИСТЫЙ СВЕТ ПРОСТРАНСТВА РОДИНЫ»
«ЧИСТЫЙ СВЕТ ПРОСТРАНСТВА РОДИНЫ»
Владимир Немухин
Владимир Немухин:
«ЧИСТЫЙ СВЕТ ПРОСТРАНСТВА РОДИНЫ»
Савва ЯМЩИКОВ. Володя, к этой беседе мы шли долго. То ты уедешь, то у меня дела неотложные. И я очень рад, что сегодня, перед Днем Победы мы встретились у меня в мастерской. Хочу задать, как всем моим собеседникам, такой вопрос. Что ты считаешь главным в своей весьма зрелой жизни? Что стало главным в творчестве? И как ты пришел в то искусство, за которое я тебя люблю?
Владимир НЕМУХИН. Спасибо, Савва. Сейчас я думал о том, что в данном случае художник сидит перед мыслителем, перед человеком, который отдал столько сил и воли русскому искусству, и болеет до сих пор за его судьбу. То есть я должен был бы твой портрет написать, а получилось наоборот: художник позировал мыслителю. В общем, ты уже сказал достаточно много и обо мне, и о поколении нашем. Конечно, вопрос, который ты задаешь, сложен. Это и выбранная дорога, и то, куда ты идешь по ней. Все очень и очень непросто. Но вот ты назвал ряд имен: Шварцман, Зверев, Краснопевцев, Глазунов... Тогда, прежде всего, стоял вопрос нашего присутствия в советском государстве. Контакт был, отрицать его довольно трудно, а вот порвали художники этот контакт. Кто раньше, кто чуть позже стали искать свои пути. При этом возникает много очень интересных деталей. Что сказать, оглядываясь на прошлое? Оно было незащищенным. Мы же начинали как абсолютно незащищенные художники. Если Шварцман опирался на свой религиозный опыт, работал как провозвестник и проводник искусства свыше на землю, то в этом была и определенная его защита, его путь. У многих этого пути или не было, или он существовал подсознательно.
О чем сегодня надо говорить? Есть какая-то итоговая ситуация — ведь с тех пор уже полвека прошло. Хотя, может быть, еще и преждевременно подводить черту, потому что проходят выставки, которые так и называются: "Неофициальное искусство", "Искусство андерграунда", или несколько провокационно "Второй авангард". Я думаю, что выставки наши привязали ко второму авангарду, поскольку первый авангард был искусственно прерван. Но все больше и больше думаешь о форме. Многие наши художники уже давно живут на Западе, и это дает еще большие основания размышлять о связях собственных судеб с Россией, с русским искусством. Кто мы такие? Куда мы идем? Что происходит с художниками?
Судьбы, которые сложились вокруг этой темы, отнюдь не просты. Первые ассоциации, которые приходят в голову, когда думаешь об этом "непростом", — залы музеев, где висят иконы. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь там перекрестился. Стоят совершенно окаменевшие люди перед божественными образами и абсолютно не могут от них оторваться, но никто не перекрестится. В чем же дело? А дело в самой форме. Иконы как были, так и остались иконами, но они выведены из церковного пространства в музейное. И действуют здесь уже по-другому. Вот очень интересный факт жизни искусства.