"ЗАВТРА". При прослушивании "Наркомата" возникает ощущение тотальной безысходности, но безысходности не апокалиптической, о которой многие сейчас наловчились петь, а некой "практической" безысходности, реальности города Москвы. Я бы сказал, что это "вопль насильно сформированного среднего класса"…
Константин КУДРЯШОВ. Конечно, это именно вопль, именно насильно сформированного… С волками жить — по волчьи выть. Когда я был студентом, я другие песни пел, более светлые и не такие уж мрачные. Но моя нынешняя безысходность, все же в чем-то веселая безысходность, когда рвешь на себе тельняшку, но не до конца…
"ЗАВТРА". Да, иметь семью, квартиру, пристойную зарплату, работу и понимать, что на этом жизнь заканчивается…
К.К. Это очень тоскливо. Мечта любого представителя "среднего класса" в любой стране к тридцати пяти годам заработать миллион. Миллион к тридцати пяти не заработал, все, хана, у тебя начинается кризис среднего возраста, причем раньше, чем он должен быть физиологически.
И это проявляется в моем творчестве. Я даже не знаю, как это сформулировать, это идет не от ума, а от живота, от чрева. Проявляется бессознательно.
"ЗАВТРА". А кто для тебя в творческом отношении авторитет? Я так понимаю, ты идешь своим путем и ни на кого не оглядываешься.
К.К. Конечно же, оглядываюсь. Для меня главный ориентир, это Майк Науменко, пожалуй, самый недооцененный в нашем роке. Как ни странно, наша рок-культура, она сразу восприняла за основу и первоисточник "Битлз", частично "Роллинг Стоунз", пропустив очень важный момент: настоящий корневой рок-н-ролл, то без чего не могло быть "Битлз", не могло быть "Роллинг Стоунз". Если бы у нас были корни или одновременно, или там с опозданием на десять лет, такие, как Чак Берри и прочие, то мы бы имели сейчас совершенно другую ситуацию в рок-н-ролле. Нет, нам нужно было слушать Макаревича и всю эту гоп-компанию, для которых "битлз" — царь, бог, уездный начальник и все остальное. Единственный человек конца семидесятых, кто адекватно воспринял ситуацию, это Майк Науменко. Он понял, что без корней ничего не будет. Но корни у нас почему-то стали произрастать на ветвях, мангровый лес. Такова русская рок-культура. Исправить это уже нельзя, но можно сместить все в правильную сторону… Поэтому я оглядываюсь на классический рок-н-ролл, на классическое рокабилли. А поскольку пою на русском языке, то на Майка.
В мировоззренческом плане мне близки русские народные частушки и поговорки. Меня подпитывает такая культура, которую можно назвать русской карнавально-эротической.
У группы моей настолько текучий состав, что самому страшно. Но существует она не для денег. Музыкант должен быть независим, не в коем случае не должен думать, что за счет своей музыки он может жить и заработать там какой-либо прибавочный продукт.
Не могут заплатить за концерт, и не надо. Могут заплатить — хорошо. А если ты на деньги подсел — это конец. Через два-три альбома, ты станешь страшным человеком. А потом частью истеблишмента. И ни черта у тебя хорошего не выйдет. Самурай должен быть готов в любой момент помереть, а музыкант к тому, что его в любой момент отлучат от сцен, от студий. Музыкант должен быть независимой мобильной единицей…
Многие наши рокеры, что "радийные", что андеграундные этого не понимают. Последние ноют: "Вот нам мало денег платят, вот на нас никто не ходит…" Так иди, работай. Всякие жалобы "сверхреволюционных" или "сверхдуховных" рокеров, это нытье импотентов.
"ЗАВТРА". А если взять творчество других близких групп: "ГО", "Банда четырех". Соотносимо твое творчество с ними?
К.К. Это совершенно другое. Эти люди , знаешь, выходят так , — " Вот он я, вот! Красивый такой, с открытым забралом"! Шелковый шарф на шлем, как Борис Борисыч пел, открытая битва, по законам рыцарства.
По-моему, никакого рыцарства не будет. Будет партизанщина. Партизанщина — это правильно. Это когда ты с девяти до шести работаешь на систему, а с шести до девяти эту систему колешь.
"ЗАВТРА". Тогда встает вопрос о цели, или как "движение — все, конечная цель — ничто"…
К.К. Видимо так, это и есть цель партизана. Потому что он не ради конечной цели воюет. Он воюет, потому что это "бред гипертрофированной совести".
"ЗАВТРА". А за что воюют тогда национал-большевики, ведь это действительно война, игра кончилась, уже реально пахнет тюрьмой?
К.К. Мне сложно сказать… несмотря на то, что являюсь членом НБП с 1998 года. Вот сейчас они воюют за по-настоящему демократическое, правовое общество.