НОВЫЙ ИСЛАМСКИЙ ПОРЯДОК
В начале 1990-х годов ислам рассматривался российской властью как интегрирующая сила, которая сможет стать "стягивающим обручом" в этнически мозаичном Дагестане. Однако превращение ислама в фактор стабилизации на Кавказе не произошло. Президент ИНС Михаил Ремизов подчеркнул, что Кремль имел все возможности для расширенного воспроизводства кадров "лояльного ислама", но власть ничего не сделала для этого.
Это тем более удивительно, поскольку процесс религиозного "возрождения" в Дагестане получает существенную поддержку со стороны госбюджета. В 1995 г. на строительство мечети в Махачкале из госбюджета было выделено 350 млн. руб., а в 1997 г. — 450 млн. руб. Напротив, в ходе "возрождения" ислама в Дагестане обозначились фундаментальные противоречия между тарикатистами (суфиями) и так называемыми "ваххабитами" (салафитами).
Как отмечают эксперты, здесь дело вовсе не в особой религиозности дагестанцев и их тяге к "чистоте веры" в Аллаха и пророка Мухаммада. Популярность ваххабизма ("салафийа") в крупнейшей кавказской республике также нельзя связывать исключительно с разочарованием в "традиционном исламе" (тарикатизме, суфизме). По мнению востоковеда Д.Макарова, "ваххабизм и тарикатизм находятся в различном положении относительно существующего в Дагестане социально-политического порядка, основанного на традиционных клановых связях. Тарикатский ислам структурно вписан в систему этих связей. Отвергая суфизм, ваххабизм отвергает и санкционированный им социальный порядок". Недаром дагестанские ваххабиты сделали краеугольным камнем своей пропаганды и агитации критику коррумпированной власти в республике.
Массовые злоупотребления служебным положением, закрытость власти и ее нечувствительность к нуждам населения стали главными причинами пополнения рядов исламских джамаатов. Салафиты выдвигают эффектную альтернативу "проклятому настоящему" — истинный "исламский порядок". Этот "образ будущего" означает радикальный отказ и от изжившего себя коммунизма, и от либеральной демократии, и от "ложного ислама". Фактически салафиты предлагают новый "универсалистский проект". Это модель справедливого исламского общества, в которой нет места кланам, тейпам, вирдам, т.е. предпочтениям по этничности. По этой причине, отмечают эксперты, салафизм может быть востребован в полиэтничном и фрагментированном Дагестане.
На семинаре ИНС говорилось не об отдельных проявлениях радикализма и экстремизма в Дагестане, а о формировании нового вызова российскому государству и целостности страны. Этот вызов потенциально намного более серьезный, чем чеченский. Если чеченский сепаратизм был вызван стремлением к сохранению своей маленькой территории, неподконтрольной никакой власти, то дагестанский "Джамаат "Шариат"" ставит далеко идущие цели. Важнейшая из этих целей — создание исламского государства на территории Дагестана и ликвидация российского военно-политического присутствия на российском Кавказе. Сегодня исламские радикалы Дагестана перешли в активное наступление, осознавая свои реальные силы и влияние в республике и на Кавказе в целом.
ТУПЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ВЛАСТИ
Государственные инструменты, к которым принято прибегать в подобного рода кризисах, оказались неэффективны. В каждой из республик местная милиция, по сути, воспринимается населением как одна из банд. Просто правоохранительные органы имеют форменную одежду и специальным образом окрашенный транспорт. "Независимый" суд коррумпирован и явно подвержен клановому влиянию. Федеральные структуры, ориентированные на РОШ, лишены общей стратегии. Поэтому решение конкретных тактических задач вызывает дальнейшее разрастание кризиса и чревато необратимой дестабилизацией на Кавказе.
Российскими властями борьба с "инфраструктурой террора" понимается как ликвидация одной бюрократической машиной другой, как бы противостоящей ей в виде лагерей подготовки, баз хранения и финансовых потоков. Ближневосточный, а теперь кавказский, опыт уже показали, каким бесконечным может стать тупик спецопераций по ликвидации сетевого террора. Однако для бюрократии в "войне с террором" важны не сами военно-политические решения и их исполнение, а дивиденды, получаемые от промежуточной торговли. Тут для власти спасительным представляется само возвращение в лоно бюрократических процедур, якобы держащих чрезвычайную ситуацию на Кавказе в "надежных руках".