“Крючок, на который оказалась посаженной РФ-”элита”, оказался более могущественным инструментом власти над нашей страной, чем бомбардировщики и крылатые ракеты “Томагавк”. Он обесценил русское ядерное оружие...”
Интересно будет проследить за дальнейшей судьбой тиража и автора этой книги на территории Российской Федереации.
Поделиться:
Loading...
![CDATA[ (function(d,s){ var o=d.createElement(s); o.async=true; o.type="text/javascript"; o.charset="utf-8"; if (location.protocol == "https:") { o.src="https://js-goods.redtram.com/ticker_15549.js"; } else { o.src="http://js.grt02.com/ticker_15549.js"; } var x=d.getElementsByTagName(s)[0]; x.parentNode.insertBefore(o,x); })(document,"script"); ]]
АПОСТРОФ
АПОСТРОФ
Владимир Винников
Владимир Винников
АПОСТРОФ
Сергей СИБИРЦЕВ. Привратник Бездны. — М.: РИПОЛ классик, 2005, 528 с., 3000 экз.
Сама по себе изложенная автором история не имеет ровным счетом никакого смысла. Следить в качестве "просто" читателя за многочисленными, разнообразными и взаимно не связанными между собой (разве что фигурой главного героя) сновидческими странствиями-похождениями в прошлом научного работника, а ныне сотрудника службы безопасности банка "Русская бездна" Владимира Сергеевича Типичнева, прикованного наручниками к батарее центрального отопления, можно устать задолго до конца текста. Пусть "сказка — ложь, да в ней намёк", но сказка (если это сказка) должна быть рассказана "на одном дыхании".
"Привратник Бездны" — далеко не сказка и далеко не для "просто" читателей. Жанр этого произведения обозначен автором как "роман-dream" (столичные притчи одиночества). Отбросив в сторону по форме иноязычное вторжение dream, то есть сновидения-дрёмы ("Жизнь есть сон" и даже — более того — переход из одного сна в другой, как о том свидетельствуют мудрецы и Востока, и Запада), в результате получаем роман-притчу.
Персонажи которого (не все, разумеется, но есть и такие) способны и во сне, и наяву достаточно непринужденно управлять не только собой, но и пространством-временем, а также совершать иные чудеса, не сильно распространенные в окружающей нас повседневности, однако вполне естественные для них, преждепосвященных из Ордена посточевидцев .
Насколько можно судить по доступной библиографии (утверждения самого автора здесь не в счет — у него, как вы теперь понимаете, могут быть со временем свои, особые отношения), писался "Привратник Бездны" недопустимо долгие для нынешней литературной реальности пять-семь лет. А следовательно, что-то такое важное для себя лично автор "Государственного палача" и "Приговоренного дара" в данном произведении высказать пытался.
Как и в предшествующих романах Сибирцева, "Привратник Бездны" переполнен всякого рода смертями, причем зачастую в роли убийцы, вольного или невольного, выступает как раз главный герой, от имени которого и ведется повествование. Впрочем, его жертвы по сюжету вполне могли и зачастую даже хотели оказаться его палачами — в этом мире смерть более чем обыденное явление. Дарвиновское struggle for life, "борьба за жизнь" оказывается здесь прежде всего выживанием, "борьбой против смерти" — собственной смерти, разумеется. И главным приемом этой борьбы является лишение жизни смертоносных для героя иных персонажей романа.
Впрочем, искать их живые прототипы в окружении самого автора, а самого автора отождествлять с главным героем никак нельзя: мы ведь имеем дело с притчей, с ино-сказанием, где важны не внешние, порой весьма узнаваемые, детали и образы, а проступающий за ними смысл . "Все нелепые образы безумия на самом деле являются элементами некоего труднодостижимого, скрытого ото всех, эзотерического знания", — эти слова Мишеля Фуко взяты Сергеем Сибирцевым в качестве одного из семи эпиграфов к своему роману-притче. Точно так же, как цитата из Лермонтова: "Я вступил в эту жизнь, пережив ее уже мысленно, и мне стало скучно и гадко, как тому, кто читает дрное подражание давно ему известной книге".
Возможно, лишь в конце происходит некое не отождествление, но сближение автора и героя, лишь тогда устами В.С.Типичнева Сибирцев проговаривает то самое важное для себя, наличие которого было предположено выше.