За то время в Долгопрудном произошла трагедия. Была убита судья Урлина. Затем кто-то стрелял по окнам квартиры прокурора Яцентюка. Эти преступления приписали тоже Блохину. Обвинения были тяжелые, но присяжные полностью оправдали офицеров.
— Выйдя из зала суда, — сообщает далее автор письма в редакцию, — Валерий Блохин сказал: "Я шлю низкий поклон прокурору Яцентюку за то, что он посадил меня в тюрьму. Тем самым он сплотил массу людей, выступивших в мою защиту. Я получил много писем поддержки из разных мест России и даже из Франции от живущих там соотечественников. Некоторые письма были настолько трогательные, что вызывали слезу у моих сокамерников — воров-рецидивистов".
Редакция " Завтра" решила не ограничиваться присланным сообщением. Наш корреспондент побеседовал с Валерием Блохиным и его супругой Светланой за столиком одного из московских кафе.
Корреспондент. Наша газета не раз писала о вас, Валерий, публиковала интервью. Многие другие издания тоже поддерживали вас. Были ли другие подходы к освещению вашего процесса?
Валерий Блохин. В "Московском комсомольце" меня представили как человека, обстрелявшего квартиру прокурора Долгопрудного господина Яцентюка и убийцу судьи Урлиной. Естественно, я потребовал от редактора Гусева опровержения. Вдобавок написал на него заявление в Пресненскую прокуратуру о привлечении к уголовной ответственности по клевете. В результате в той же газете появилась еще одна публикация, в которой вранье в мой адрес удвоено. Я к этому отношусь спокойно.
Корр. Интересно бы поговорить с вами, просто как с человеком, отцом семейства, профессионалом. Как вы поживаете после суда? Как видите свое будущее?
В.Б. Моя семья рада, что я вышел на свободу. С помощью адвоката профсоюза работников МВД Валерия Глушенкова я подал иск о восстановлении на службе. Меня уволили незаконно. Зная наши суды, можно сказать, что разбирательство может продлиться несколько лет. Для меня это дело принципа. Чтобы окончательно восстановить свое честное имя, мне нужно обязательно вернуться на службу. Тем более, что в последнем слове на суде я пообещал присяжным продолжить свою деятельность по выявлению наркоторговцев.
Корр. Насколько я знаю, восстановление в органах МВД для вас не только дело принципа, но и жизненная необходимость. Вам просто нравится своя работа. Это, можно сказать, ваше призвание. Вас уволили. Но надо было каким-то образом кормить семью.
В.Б. Тот же профсоюз работников милиции помогал мне. Как говорится, подкидывали кое-какую работу по юридической части. Получал зарплату. Есть другие способы подработать.
Корр. А когда вы последний раз заходили в свой родной городской отдел милиции?
В.Б. Вчера.
Корр. Наверняка вы там встретили людей, коллег, начальников, которые вот уже три года, если можно так сказать, борются с вами?
В.Б. Те, кто со мной "боролся", уже не работают в органах. Даже Галимов на днях написал рапорт на увольнение. По-человечески мне его немного даже жаль. Кто же его, бедного, возьмет теперь на работу? Ведь он у нас теперь, можно сказать, едва ли что не наркобарон.
Корр. Это образное выражение?
В.Б. Такой образ вокруг него сложился в глазах местного долгопрудненского населения. Говоря о нем в таком качестве, я готов в любом суде привести соответствующие доказательства. На моих глазах он вступался за людей, которые торговали героином. У меня имеются свидетели. Я об этом говорил публично уже неоднократно. И он ни разу не опроверг моих слов.
Корр. Три года вы боролись за свою честь, все силы отдавали этому, как до того боролись с преступностью, в том числе с наркоторговлей. В первом случае вы оказались победителем. А как обстоят теперь дела с наркоторговлей в Долгопрудном? Видны ли результаты вашей профессиональной деятельности?