Итак, одна из линий — семья. Образ рода дается Проханову необыкновенно уютно. В "Дереве в центре Кабула", романе, смешавшем горячечный репортаж и дымчатые отступления, есть замечательная сцена из детства: московский мальчик болеет, сходятся его близкие, стараясь не разбудить, приходят два деда, пьют чай, а он все слышит, и в температурном полусумраке цепляется за их жизни, чует их исчезновение, распад семьи, ибо смерть неизбежна.
Семья — это теплый круг блаженства и западня. Поэтому герой рвет с предписанным, выбирает экстравагантный ритм одиночки. Уходит в писатели. В этой череде конфликтов — обжигающие разлады с матерью и слезная нежность к ней, домовитая жена, завязанная на фольклоре, и он — страстный странник, любовник светских сук, возбуждаемый техногенным индустриальным грохотом... "Диалектика семьи", где есть место противостоянию и единению, — одна из постоянных линий прохановской прозы.
Проханов-язычник празднично футболит черепа... В "Дереве..." герой Иван Волков смотрит на мертвого дедушку и кощунственно понимает, что это не только великая скорбь, но и зарисовка для романного полотна. В "Надписи" герой Михаил Коробейников моет в ванной бабушку, она еле жива, прощается с жизнью, а он, любящий внук, смотрит на омовение со стороны, рифмует с ее неизбежно близкой кончиной.
Что ж, сие есть метод Проханова: "Коробейников писал героев по образу своему и подобию. Вселялся в чужие жизни, как в полые области, начинал существовать внутри них. Наделял их своей судьбой, дарил им высшие состояния, подводил их к смерти, рискуя умереть вместе с ними. Это была опасная магия, но именно эта опасность заставляла его заниматься творчеством. Он рисковал не только собой, но и женой, чертами которой наделял других женщин, и детьми, которых любил безмерно, но при этом отдавал их во власть опасного вымысла".
Что такое Проханов?
Первое. Это страх смерти. Мечта о воскрешении. Отсюда — иной раз горькая ирония. "Болезненной худобой, прозрачной кожей, хрупкими птичьими косточками Петруша Критский напоминал воскрешенные мощи, которые так и не сумели возвратить себе цветущую здоровую плоть, а лишь чудом сохранили ее остатки".
Второе. Воинствующая актуальность. Сознательная готовность отвечать на исторические вызовы. Отсюда обострение мнений, характеров и ситуаций, сравнимое с Достоевским, который точно так же распределял программные манифестационные тезисы по разным персонажам.
Некоторые упрекают Проханова в недостатке психологической мотивировки, когда отдельные реплики своей напыщенной метафоричностью сливаются с манерой авторской речи и не сильно разнятся между собой либо заменяются картинными охами и ахами "простонародья". Следует заметить, эта ходульность с лихвой искупается мотивом исторической отзывчивости.
Третье. У Проханова навязчиво повторяется состояние не столько даже переживания, сколько физиологического наваждения — состояние растворения, диссолюции в созерцаемом предмете или стихии. Например, в "Африканисте" Белосельцев во время купания чувствует: "Это желание было столь сильным, что он стал погружаться, чувствуя колыхание океана, который засасывал его в глубину, растворял в своем мягком рассоле. Он терял свою плоть. У него не было ног. Рассосались и исчезли руки. Растаяла голова. Оставалась грудь с огромным, расцветавшим, словно подводный цветок, сердцем…"
И наконец, четвертое, тоже почти физиологическое состояние — дежа вю. Типичной будет цитата из "Чеченского блюза": "Ему вдруг показалось, что это уже было однажды. Не с ним, а с кем-то другим, жившим прежде. И теперь ему дано пережить чужие, случившиеся с кем-то иным состояния. Он вдруг представил, что в беспредельности, на другой оконечности Вселенной, среди иных миров, на безвестной планете кто-то такой же, как и он, сидит у слухового окна, смотрит на звезды, а на площади в темноте лежат обломки машин и танков".
Проханов много раз признавался в своем неравнодушии к "философии Общего дела" воскресителя Федорова. Именно растворение в природе, в народе, в мистике окружающего и готовность услышать идеологически-полярные реплики во всей их китчевой отточенности — это и есть Проханов. По-настоящему юный.
Настоящий федоровец, неподвластный очерствлению сердца и угасанию рассудка".