"Ла-Ла Ленд" — это зашифрованный миф об Америке. Можно сказать — фильм-лозунг, хотя кинокритики решили, что это фильм-настроение. В мире всё неслучайно. Американцам стало не хватать… самих себя. С блестящими мюзиклами, роскошными яппи, джазом, удачей и золотом. Именно поэтому соскучившаяся Америка выбрала Дональда Трампа — гротескного толстосума, сангвиника, женолюба. Им надоела жидкая кашица толерантности и прочих "общечеловеческих ценностей". Потому-то и привлекает "Ла-Ла Ленд" — как всё беспримесное и явное. Лузер может стать виннером, а виннер — первым среди равных. Бесцветная девочка обратится в сверкающую жар-птицу. Нищий пианист сорвёт аплодисменты. Долларовый дождь. И Дональд Трамп, который написал в одной из своих книг: "Если вы не будете рассказывать людям о своём успехе, очень вероятно, что они так и не узнают о нём"…
Амстердам, «Коппелия»
Амстердам, «Коппелия», Анна Оль
Евгений Маликов
16 февраля 2017 0
Амстел — это не только пиво, но и река, на берегу которой стоит нидерландская Королевская опера, в чьей балетной труппе русских достаточно для самых главных ролей.
Мы — русские. С нами балетный бог. Мы уверены в этом так же точно, как в том, что Волга впадает в Каспийское море. Балет наш. Не только "Лебединое озеро", "Спящая красавица" и "Щелкунчик", нет! Например, "Коппелия" Лео Делиба — тоже наша. Ведь главный балет Делиба идет у нас в записях Николая Сергеева, а любому русскому известно: Сергеев восстанавливал спектакль Петипа и Чеккетти, а уж эти точно русские — и не возражайте!
Мы легко колонизируем культурное пространство, но если сталкиваемся с интервенцией, то сопротивляемся, пока не поймём, как использовать пришельца и применить его энергию себе во благо. Так произошло с "Коппелией" Ролана Пети в московском театре Станиславского и Немировича-Данченко. Мы немного замерли, потом привыкли, а следом и вовсе сказали: наше. Всё просто: Гофман, по "Песочному человеку" которого поставлен балет, возможно, далёк от нас: мы не склонны к романтическим немецким переживаниям, но уже Мариус Петипа и Энрико Чеккетти рациональны настолько, что нам с ними более чем по пути. Именно их трудами появляется спектакль, действие которого разворачивается в Галиции, русской периферии культурной и экономической. При этом экзотической ровно настолько, чтобы представляться едва ли не Австро-Венгрией, блистательным двором Габсбургов.
Поэтому, когда мы видим "переодетых во французское" офицеров "от Пети", у нас не возникает протеста: Вена, Петербург, Париж — одна Европа, золотое время империй! От немецкого "Песочного человека" в пересказе Петипа не остаётся ничего, кроме механической куклы, но к моменту создания балета русских механика интересует куда больше, чем литература. "Коппелия" идёт. К ней возвращаются хореографы от Бурмейстера и Виноградова до Андрея Петрова. Однако самой авторитетной версией остаётся оригинальная, посильно восстановленная для Новосибирска и позже — для Большого театра Сергеем Вихаревым.
Мы с трудом воспринимаем новое, мы консерваторы. Но приняв что-то, расстаёмся с ним тоже с трудом. Невозможно представить "Коппелию" Шарля Жюда в Москве, невероятно предположить, что кто-то поедет в Бордо ради этого спектакля. Для такой поездки может быть ровно одна причина: наличие среди артистов русских. Желательно, на позиции примы.
Меня в Амстердам привела не столько "Коппелия", сколько русская балерина Анна Оль, танцевавшая Сванильду в премьерном блоке восстановленной "Коппелии". Собственной, ничуть не похожей на нашу, но при этом великолепной!
Скажу сразу, в Амстердаме я познакомился с одной из самых необычных, забавных и ярких "Коппелий". Пожалуй, нидерландская версия понравилась мне больше всех виденных ранее. Дело не только в карнавальности зрелища — хореографу удалось парадоксальным образом сохранить дух мрачной фантазии Гофмана. Но обо всём по очереди.
Итак, "Коппелия", Амстердам, 11 декабря 2016 г., 14.00: Het Nationale Ballet — Dutch National Ballet. Хореография — директор балета Тед Брандсен, либретто — Янна Брогт, сценография — Зиб Постхума, костюмы — Франсуа-Ноэль Шерпен, свет — Джеймс Инголлс. Сванильда — Анна Оль, Франц — Артур Шестериков, Коппелиус — Эдо Вейнен.
Я специально остановился на главных героях, поскольку вклад каждого уникален. Оставить без внимания можно лица "второго ряда", но не из-за незначительности. Поскольку я пишу статью, а не исследование, для меня зрительские впечатления важнее, чем профессиональные оценки. Поэтому ограничусь тем, что отмечу: на высоком уровне отработали все танцовщики, но сделали спектакль именно и только авторы. При всей любви к артистам, я скажу, что их великолепная игра украшает изначально хорошее произведение умных и эстетически чутких людей.