Старики не успели выразить свой опыт и свои неявные знания ни в мемуарах, ни в учебниках, ни в задушевных беседах. После войны, кто пришли, остатки своих жизненных сил положили на труд, чтобы оставить нам в наследство ядерное оружие и ракеты, газонефтяной комплекс, три миллиарда метров жилищного фонда — и всё, на чем мы ещё живём и куролесим. Так что, в чём была суть двух революций и всего, что происходило в нашей стране после 1917 года, надо выкапывать самим. Без этого так и продолжится: "слепой ведёт слепых, и документ упадут в яму".
Нам в СССР, по ряду причин, дали упрощенную и мягкую версию отечественной истории ХХ века, которую мы и усвоили. Уютно, но нас она оставила без понимания драмы 1917 года и того, что было создано в результате революций. Не знали и не понимали — вот и пришла катастрофа 1991 года.
" ЗАВТРА". Вы — исключение из этого правила?
Сергей КАРА-МУРЗА. Когда старики ушли, все мы стали инвалидами на голову, выбирались, кто как мог, пока машина по инерции крутилась, уже чихая. Мне многое дали дед и семеро его детей, которые прошли всю эту драму. А в 60-е годы, когда начали звенеть сигналы "мы не знаем общества, в котором живём", я поехал на Кубу, посмотреть революцию в иных условиях.
Туда в те годы съехалось отовсюду много мыслителей — спорить с кубинцами и между собой, как строить новое общество. И я там поварился в этом котле, посмотрел на образы наших проблем, как рассматривал реакции в химической колбе.
" ЗАВТРА". То есть вы увидели своего рода повторение строительства общества по советской модели, но в других условиях и в другом масштабе?
Сергей КАРА-МУРЗА. Советская модель, как и кубинская — уникальны, хотя в них тлеют близкие нам вечные огни. А социальных и культурных форм много разных. Их сравнение — ценный опыт. Я вернулся и покинул химию, свою мечту. Надо было разобраться, хотя бы для себя. Но это было очень трудно, как раз к началу перестройки кое-что я стал понимать. Трудно самоучке, очень помогли советологи США. А более детально коммунисты и ветераны "голубой дивизии", социал-демократы и либералы, иезуиты и анархисты, а также студенты Испании.
Главное в том, что удалось понять, почему до 1905 года все российские политические течения верили в фатальную необходимость пройти "кавдинские ущелья" капитализма. Сам Вебер, обсуждая программу кадетов, которые верили в построение либерального капитализма, сказал им: "Уже поздно!" — сам капитализм изменился, уже сложилась система "метрополия–периферия". Пришлось углубиться в Маркса и его полемику с Бакуниным и народниками. А революция 1905 г. показала, что крестьянство и рабочие (полукрестьяне) не пустят в Россию западный капитализм, и поэтому уже первая революция была антибуржуазной. Но, как пишут историки, это в России поняли два человека: Ленин и Столыпин. Только Столыпин попытался переломить крестьянскую общину через колено, а Ленин стал обдумывать революцию "союза рабочих и крестьян", то есть, "революцию не по Марксу". Остальные пытались повторить буржуазную революцию, "как в цивилизованных странах".
" ЗАВТРА". Кто эти остальные?
Сергей КАРА-МУРЗА. Это значительная часть "верхов" Российской империи: чиновников, военных, промышленников, интеллигенции. Уже оформились и политические организации — либералы-западники, ортодоксальные марксисты (меньшевики), эсеры, которые тоже посчитали, что сначала надо пройти школу капитализма, а потом уж делать "социальную революцию". Маркс сказал, что надо сломать традиционное российское общество и государство с их преобразованием по лекалам Запада. Надо подчиняться! Возможность создания новой доктрины, а тем более её реализации ими отвергалась принципиально.
" ЗАВТРА". Мировой капитал в период империализма грабил колонии и периферию. Что-то подобное имелось в виду и относительно России, с поправкой на обстоятельства места и времени?
Сергей КАРА-МУРЗА. Россия в конце XIX и начале ХХ века была страной периферийного капитализма. А внутри неё крестьянство было как бы "внутренней колонией" — периферийной сферой собственных капиталистических укладов. Его необходимо было удержать в натуральном хозяйстве, чтобы оно, "самообеспечиваясь" при очень низком уровне потребления, добывало зерно и деньги, на которые можно было бы финансировать, например, строительство необходимых для капитализма железных дорог. Крестьяне были для капитализма той "природой", силы которой ничего не стоят для капиталиста.