Основная часть моих физических страданий легла на плечи сотрудников отделения функциональной неврологии Центра психического здоровья Эммы Мунчаевой и Виталия Тихонова. Они вытащили меня, с Божией помощью, из такой глубокой депрессивной пропасти, куда лучше больше не заглядывать. По сей день я продолжаю дружить и общаться с этими дивными людьми.
Мне скоро исполнится 70 лет. Помогает нормально жить и двигаться целый коллектив Медицинской академии им. Сеченова. Началось знакомство с этим, не побоюсь сказать, знаковым центром отечественной медицинской науки, с общения, а потом многолетней дружбы с высококлассным хирургом и большой душевности человеком Сергеем Дадвани. Ранняя смерть лишила "сеченовку" одного из её столпов. Недаром по сей день у фотопортрета Дадвани на шестом этаже шестисоткоечного корпуса постоянно лежат свежие букеты цветов. Я же постоянно чувствую заботу о своём здоровье со стороны уникального кардиолога Александра Недоступа, который лечил раньше всех моих университетских профессоров, в непростые "однопартийные" времена не боялся оказывать помощь главным возмутителям большевистского спокойствия А.Солженицыну, И.Шафаревичу, А.Сахарову, Л.Бородину и многим другим "подколпачным" несогласным. Возглавляя православных врачей России, Александр Викторович является ревностным хранителем веры и духовной надежды на возрождение России.
Не могу не сказать благодарственных слов и работающей рядом с Недоступом Наталье Чичковой, которую благодарю за медицинскую поддержку и восхищаюсь её женской красотой, щедро отпущенной всем представительницам жигаревского семейства (Наташа — внучка маршала Жигарева, а мама её — всю жизнь проработала реаниматологом и помогла вернуться на землю сотням безнадёжных пациентов).
Когда хирург Голяховский залечивал профессиональную травму моей супруги Валентины Ганибаловой, она готовилась стать матерью. К сожалению, у балерин, занимающихся одним из труднейших, хотя и самых прекрасных видов искусства, нередко случаются преждевременные выкидыши плода. Не миновала эта опасность и Валю. Представляете, в какую тревожную панику впал будущий отец в поисках доктора, способного предотвратить трагический исход и спасти столь страстно желаемого ребёнка? Импровизированное оперативное совещание состоялось в ресторане Дома кино, тогдашней нашей alma mater. Самый заботливый и отзывчивый из многочисленной дружной компании — красавец Боря Хмельницкий, заикаясь от волнения, сказал: "Успокойся, Савёлка. Пока есть на свете Володя Кулаков, ты бездетным не останешься". А через полчаса мы уже входили в кабинет директора Областного института гинекологии и акушерства (МОНИКИ), что у Покровских ворот. Первое, что меня заставило прийти в себя, была улыбка доктора Кулакова. Такие я привык видеть на лицах своих закадычных друзей — заонежских плотников, восстанавливающих деревянные церкви в Кижах, или светящиеся сквозь очки своего духовного отца — игумена Псково-Печерского монастыря Алипия. Доктор не стал произносить дежурных фраз, должных вселить уверенность в дрожащего от грядущего несчастья человека. Просто сказал: "Случай не из лёгких, но я постараюсь сделать всё, что в моих силах". И дальше, в течение пяти дней, человек, который впервые видел меня и мою жену, стал для нас самым близким. Не буду рассказывать о лекарствах и уколах, которыми он врачевал несчастье беременную женщину. Он знал, что нужно делать, ибо был врачевателем от Бога, и вернул всё на круги своя. На лице Вали снова заиграла улыбка будущей матери, она продолжала читать, вязать шерстяные вещи и общаться с моими друзьями, а я вернулся к любимой работе, предчувствуя радость встречи с новорождённым чадом.
Уверен, что мы с Володей Кулаковым подружились бы обязательно, не испытай я даже нужды в его профессиональном опыте. Мимо этого человека нельзя было пройти, ибо от него исходили такие потоки добра и просветлённости, что не попасть под их обаяние мог только человек равнодушный или совсем чёрствый.
Не скажу, что мы с Володей проводили много времени вместе. Прежде всего потому, что каждый из нас днями работал не на страх, а на совесть. Но я всегда помнил и знал, что есть человек, к которому могу обратиться за любой помощью, даже среди ночи. Таких людей, поверьте мне, мало на белом свете. Но именно благодаря им этот свет существует. "Не стоит село без праведника", — гласит народная мудрость. Вот без такого праведника, каким был Володя Кулаков, не устояла бы и наша медицина в тяжёлые постперестроечные времена, когда всё рушили, воровали, думая только о своих шкурных интересах и, конечно же, не вспоминая о "клятве Гиппократа". Знаю, что моему другу предлагали пост министра здравоохранения. Он отказался, понимая, что нужнее в своём Центре матери и ребёнка, и прежде всего как практикующий врач, а одновременно заботливый и рачительный хозяин и администратор. Министерили в те лихие времена бессовестные зурабовы и шевченки — выкормыши ельцинской вседозволенности. И не будь на местах людей, подобных Кулакову, Бог весть, где бы оказалась наша расхристанная медицина.
Тяжёлым испытанием для всех нас стали долгие месяцы болезни Володи. Понимая, чего стоили эти дни и ночи очаровательной его супруге Татьяне — коллеге и единомышленнице — старались мы, чем могли, облегчить нелёгкую её долю. Главной же была её любовь и самоотверженность, которыми так щедро Бог одарил эту русскую женщину. Поразительно, что некоторые коллеги Кулакова, буквально взращенные и выпестованные им, повели себя в худших традициях чиновничье-бюрократической стаи. К сожалению, восточная мудрость, гласящая, что шакалы всегда приходят после львов, отражает поведение тех, кто "помогал" Кулакову бороться с тяжёлым недугом.
Истина же, свидетельствующая об отсутствии незаменимых людей, далеко не всегда срабатывает. Можно заменить рядового человека ему подобным, но тех, кто является солью земли, могут сменить на этом посту подобные им титаны. Сменить, но не заменить.
Мне очень не хватает нынче Володи Кулакова. Таких, как он, остаётся всё меньше и меньше. Но глубокая и прочная память о них помогает в повседневной жизни, нелёгкой и несладкой. Помогает чистота, добропорядочность, профессиональная значимость и мастерство Владимира Кулакова — человека, руки которого дали жизнь тысячам пришедших в этот мир человеческих созданий.
Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
"Друг Евгений! Я к тебе — с советом. Злоба дня, конечно же, нужна. Но взгляни, вокруг какое лето! Несмотря на горести и беды, как цветёт родная сторона!
Да, конечно, в современном мире жить непросто — в этом прав ты, друг. Потому ты, верно, и сатирик, но я знаю: ты еще и лирик. Это тоже возвышает дух!
Всё писать о недругах — что толку!.. О друзьях, о Родине скажи!" Прав читатель. Я как раз на Волгу в дом, где не бываю так подолгу, в эти дни поездку совершил.
Это — не коттедж тех "новых русских", кто, природой вроде бы дыша, возведя заборы, с гордым чувством знают больше выпивку с закуской, но не знают, чем живет душа…
А душа живет — вишнёвой веткой, птичьим свистом, ласковой травой, яблоней в испарине рассветной, и работой, с виду неприметной, и речной вечерней синевой,
Дымкой вдоль соседних огородов, эхом колокольни вдалеке, гулкой перекличкой теплоходов под высоким, чистым небосводом, лодкой, прикорнувшей на песке…
А ещё душа живёт отрадой в миг, когда, нечастой встрече рад, у калитки брат увидит брата. Это ли — не радость и награда, если не забыл о брате брат.
Здравствуй, брате, в этой доброй хате! Не считая лет или седин, сядем рядом, вспомним маму с батей, и на разгоревшемся закате молча на их Волгу поглядим -
Как бежит, спешит она, родная, разнося простор, покой и свет в даль, что и лесная, и степная… Я другой такой реки — не знаю. Да её, другой такой, и нет!