Вот здоровье телесное, увы, стало подводить старого бойца. Понятно, марксистско-ленинская каторга и ссылка — это вам не при проклятом царском режиме сидеть! Но не с этим режимом боролся всю жизнь убеждённый монархист Владимир Осипов.
Борис Куприянов ИЗБИЕНИЕ КНИГИ Участник проекта «Фаланстер» отвечает на вопросы «Завтра»
Книги — не мертвые совершенно вещи, а существа, содержащие в себе семена жизни. В них — чистейшая энергия и экстракт того живого разума, который их произвёл. Убить хорошую книгу — значит почти то же самое, что убить человека: кто убивает человека, убивает разумное существо, подобие Божие; тот же, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, убивает образ Божий как бы в зародыше. Хорошая книга — драгоценный жизненный сок творческого духа, набальзамированный и сохраненный как сокровище для грядущих поколений…", — писал поэт Мильтон.
Книги, несомненно, входят в сферу национальных интересов. Проблемы, тенденции книжного мира становятся достоянием страны, даже если общественность в массе своей этого не замечает. Привычный пафос "самой читающей страны в мире" пару лет назад был поколеблен шокирующей статистикой социологического опроса. Оказалось, что 52% наших сограждан не покупают книг, а около 40% вообще не читают.
Что происходит сегодня с книгой в России, причины и последствия такого положения? В качестве эксперта выступает один из создателей легендарного магазина "Фаланстер" Борис Куприянов. Беседа о книжном мире переросла в непростой разговор о культурной ситуации в нашей стране.
Борис КУПРИЯНОВ. Книгоиздание, книготорговля, чтение тесно взаимосвязаны. Нельзя сказать, что люди у нас читающие, а книжные магазины плохие. Первое, что хотелось бы заявить, — чтение является вопросом культуры страны. Чтение на национальном языке, русской литературы или переводной, является вопросом культурной политики страны. И выживания как нации. Например, в Финляндии есть глобальная проблема — все студенты двуязычны и постепенно перестают читать по-фински, переходят на английский. Финны тратят гигантские деньги на переводы на финский язык, субсидируют издания финских книг, ставят массу таможенных преград для ввоза книг на иностранных языках и.т.д. Они прекрасно понимают, что язык позволяет сохранить национальную идентификацию в глобализированном мире.
Всё, что связано с чтением, с изданием, с книгопродажей, во многом связано с культурной политикой страны. Вынужден констатировать: в России сегодня не существует культурной политики.
У нас отсутствует заинтересованность в развитии чтения, какие бы пафосные акции вроде "года книги" ни устраивались. Конкретный пример: недавно в "Фаланстер" из столичного правительства пришла анкета на конкурс "Лучший книжный магазин Москвы". Изучив анкету, мы отказались от участия в конкурсе. Вопросы в анкете касались исключительно маркетинга: "продаёте ли вы канцелярские товары", "как вы расширяете спектр продаж", "есть ли у вас система скидок". Т.е. вопросы либо о коммерческой стороне вопроса, либо о существовании магазина как бизнеса. Ни одного вопроса непосредственно о книгах! Получается, что если будет проводиться конкурс на "лучший ресторан", то в этих вопросах книги просто поменяют на еду: "есть ли у вас суши", "какие дополнительные услуги, кроме питания, вы можете предложить" и.т.п.
"ЗАВТРА". Чем чревата подобная политика?
Б.К. Люди будут читать. Но кардинально изменится структура чтения. Если раньше люди читали книгу и видели текст, видели, извините за штамп, источник знаний, то сейчас чтение воспринимается исключительно как энтертейнмент, времяпрепровождение. И он может быть разного уровня. "Вечером, перед сном, после похода в дорогой французский ресторан почитал начало диалога Платона "Пир"". Или "на отдыхе полистал книгу популярной писательницы"… Зайдите в любой провинциальный книжный магазин — почти повсеместно: либо развлекательная литература, либо учебники. Две функции чтения, которые остались. Из сорока-пятидесяти функций, которые должны быть.
"ЗАВТРА". Ещё три века назад Георг Лихтенберг изрёк: "Многие люди читают, чтобы не думать". Может быть, мы придаём книжной проблеме слишком много внимания?
Б.К. Это так, но значительная часть людей не читает, чтобы не думать тоже. И таких больше. А Томас Манн сказал: "Для того, чтобы думать, надо много читать. Развратиться можно и без книг".
Есть мнение, что человек сам решит. Такой вариант тотального рынка. Племена в сельве Амазонки не пользуются антибиотиками? Они сами решили так поступать?! Нет, они просто не знают об их существовании. Мы можем смотреть в подзорную трубу и констатировать сей факт. Или же научить пользоваться? Вот индейцы начинают умирать от гриппа. Нужно ввести им пенициллин? Или нет, потому что они делают свой выбор, существуя без пенициллина. Аналогия достаточно длинная, но мы доживём до такого состояния, когда люди просто разучатся читать какие-то другие книги, кроме развлекательных или учебных. Таким образом, они "свой выбор", конечно, сделают.
Если мы говорим о суперлибертарианском государстве, то подобный подход логичен. Но тогда надо снять все ограничения, разрешить оружие, ввести право силы.
У литературы есть огромная педагогическая сторона, моральная. Литература — это якорь, который сохраняет идентичность нашей страны. У нас же сейчас происходит тотальное избиение всех функций чтения. Государство элементарно забывает обо всех плоскостях этой сферы, кроме коммерческой.
Посмотрим на мировую практику. Во всех европейских странах оказывается мощная поддержка чтению, книгоизданию, книгопродаже. Если мы берём страны старой Европы — издателям — большие налоговые льготы, книжным магазинам — арендные послабления. И в новой Европе то же самое. Не хочу называть Грузию новой Европой, но и там идёт серьёзная поддержка книгоиздания на национальном языке. Такая же ситуация в Латвии, на Украине. Понятно, что это делается, в том числе, в рамках кампаний против русского языка. Но что делает Россия, чтобы русский язык не забывали? Мы теряем единственную вещь, которая скрепляет пространство бывшего СССР, культуру языка. Мои друзья недавно были в Тбилиси. Несмотря на всю сложную политику, местные жители очень огорчены отсутствием там русских книг. Молодёжь уже не говорит по-русски, позиции завоёвывает английский. Свято место пусто не бывает. В Латвии нет ни одного приличного магазина, хотя там живёт огромное количество русского населения.
Известна политика Франции, Англии, Испании, пропагандирующих переводы своих авторов на иностранные языки. Выдают гранты, оплачивают издания, права. Активные действия Франции привели к тому, что многие вещи мы открываем во французском переложении. Известно огромное количество французских писателей, философов.
А что Россия? Поддерживает издание русских авторов за границей? Нет. Или поддерживает таких авторов, которых лучше бы вообще не издавали.
"ЗАВТРА". Можешь ли ты конкретизировать состояние нашего книжного мира в объёмах и масштабах?
Б.К. Пару лет назад я пытался подсчитать количество книжных в Москве, включая ларьки около метро — получилась чудовищно ничтожная цифра, меньше тысячи. Москва замыкает список европейских столиц по количеству книжных магазинов на душу населения. Белград раз в десять меньше, а книжных магазинов там больше. В Москве всего один магазин литературы на иностранном языке — "Панглосс". В центре Белграда есть магазин, торгующий по-французски, есть английский, испанский, греческий и русский магазины.
Не хотим Европу? Пожалуйста, другой пример — Иран. Большой древний народ со своей культурой, мало кто говорит на иностранных языках. В Тегеране также книжных магазинов на душу населения больше, чем в Москве. Переводится меньше, чем в России — хотя Ахматова на фарси не проблема — но издаётся огромное количество своих книг.
Например, у "Фаланстера" объективно не существует конкурентов. Пока маленьких магазинов, которые занимаются интеллектуальной литературой, в Москве не сорок штук, поле свободно. Их вообще можно пересчитать по пальцам. Весной закрылся старейший книжный салон "Ad Marginem". Такая ситуация фатальна. Чем меньше нас будет, тем меньше народу будет знать, что такие книги вообще существуют. А в целом по России — пустыня. В Петербурге подобных магазинов нет вообще. Единственный в Поволжье магазин интеллектуальной литературы, саратовский "Оксюморон", подвергся жутким репрессиям. Взяли, обвинили в фашизме за распространение книги Ильина о русском национализме. С одной стороны, у нас Ильин — главный философ, его торжественно перезахоронили, президент цитирует, а с другой, магазин чуть не закрыли из-за таких вещей. Слава Богу, после трёх судов коллеги "отбились".