В это время послышались гулкие удары в наружную стену. "Ах ты, боже мой, - захлопотал Петрович, - я же Лёньку-шофера позвал ядром стены поразбивать, чтоб просторней было, семья-то, глядишь, прибавляется." Действительно, падали жильцы верхней квартиры - люди, холодильники, диваны. Свалилась тетя Соня - подруга тети Ираиды - с настольной лампой и "Советской энциклопедией" и продолжала читать про падение Трои. "Что-то у вас, Ираидочка, квартиры объединяют? Или землетрясение какое?" Баянисты прятали водку в чей-то холодильник - затеплела больно. "Включить бы надо", - шепнул один. "А ты помалкивай, - прошипел второй. - А то Машка заметит - беда". Но Машка занялась другим делом: вылила корыто, развесила мокрое белье на пришельцах, скинула компьютер, за которым храпел старичок в длинной шинели, на старичка навесила занавески, носки и ковёр. "Хоть на человека похож стал, а то ни дать ни взять обалдуй с шарманкой. А теперь тебя в порядок приведу", - обратилась она к тете Соне. Облила её водой из таза и принялась стирать вместе с энциклопедией. "Что вы, Маша, - зарыдала тетя Ираида, - ах, Сонечка, Сонечка!" "Что Сонечка, Сонечка, - съязвила Машка, - я тебя спрашиваю, когда она в последний раз в баню ходила? А еще учёная…"
Пейзаж постепенно формировался: бабка на печке бросила петь и занялась штопкой чулка; генерал грозил мне пальцем "помни, мол"; баянисты пили водку, спрятавшись в холодильник; маленькие девочки из соседних квартир прыгали в скакалки; взрослые парни басовито вскрикивали "рыба!" и стучали домино; откуда-то приплелся инвалид об одном костыле и совал документы управдому; визгливая деваха проводила экскурсию по новому дому: Машка Самоквасова закончила стирку Сонечки и пошла за краской для ремонта. "Благодать, - вздохнул Петрович, - всё на месте, все при деле, Теперь можно и газетку почитать. Ну-ка послушаем. Слушайте, все слушайте!" Он достал смятый листок из кармана и закричал: "Мировая победа". Печка развалилась, бабка продолжала штопать чулок. Баянисты вывалились из холодильника, накрылись баянами и захрапели. Генерал вытирал тетю Соню и рокотал комплименты. Машка красила потолок. Ленька-шофер доламывал дом. Петрович застучал кулаком,
Мировая победа
Ало-оранжевая медуза, вольготно раскинув складки, мирно плыла по мировому океану. (“А что такое медуза, спросил генерал у тети Сони. “Почем я знаю?! - фыркнула она. - Верно, подлодка. А может, утюг”. Генерал недовольно захлюпал носом.) "Тихо там! - заорал Петрович. - Кому не нравится, помогайте Машке красить потолок".
Спокойно плыла, держа на голове гарнир, тьфу, гартоль… ("А что это за гартоль такая?" - спросила бабка, штопая чулок.) "Вылетишь из семьи, тогда узнаешь, старая гусыня!" - затопал ногами Петрович. Народ из разбитых квартир валился, хромая, цеплялся за бетонные искореженные плиты - всем хотелось послушать нового оратора. "Так вот, уважаемые члены улучшенной семьи, медуза держала на голове этот самый гартоль".
В это время по берегу острова Таити прохаживался напудренный мистер Смит, потрясая отбойным молотком. Имел он, несомненно, коварные намерения. ("Причем тут отбойный молоток?" - пробурчал пьяный баянист.) "А вот при чем, - Петрович ловко подпрыгнул и выдал подзатыльник баянисту. - Тащи стремянку, Машке помогай! В семье нужна трудовая терапия". На чем я остановился? Ах, да. Поплевал мистер Смит на ладони и бросился за ненавистной медузой, стрекоча отбойным молотком. Не тут-то было - Петрович значительно поднял вверх указательный палец. Медуза обернула мистера своей красной простыней и потащила на дно морское. И объявила свободу народу медуз.
В напряженной тишине раздался чмок. Это тетя Ираида поцеловала Петровича. "А я-то, дура, такого праведника позвала комод чинить!" Здесь с потолка свалилась Машка Самоквасова, накрыла генерала своей цветастой юбкой и потащила в подвал. "И еще какой комод! Крем-брюле, а не комод. Вон генерал всю лысину позолотил!" Тут вбежал Лёнька-шофер, отдал честь Петровичу и завопил: "Так что этот дом я разделал к чертовой матери, господин начальник! Какие дальнейшие будут указания?"
"Не торопись, Лёня. А ты, старая, - кивнул он бабке с чулком, - поди, поднеси водки герою. Указания, говоришь? Принимайся, Лёня, за соседний дом. Простору, надо, простору! Ишь повозводили клетушек, вроде медведей устроились. Смотри, Лёня, благодать какая!" -Петрович плавно и широко повел рукой. По двору среди обломков растерянно бродили испуганные жильцы, обвешанные полотенцами, одеялами и прочими тряпками: одни тащили сломанный шкаф, другие - с десяток венских стульев, перевязанных бархатной лентой, третьи - ворох пустых коробок. Посреди в вольтеровском кресле восседал участковый и курил трубку. "Да здравствует свободная семья на свободных просторах"! - орал Петрович.
Тетя Ираида неслышно подошла к нему и надела на голову новатора велюровую шляпу.
ПАМЯТИ АНДРЕЯ ГОЛОВА
Умер Андрей Михайлович Голов (1954-2008) - поэт, переводчик (Радована Караджича, Джорджо Сладое, Брана Црнчевича, Рильке, Эзры Паунда, Льюиса Кэрролла - роман "Сильвия и Бруно" и др.), просто хороший православный человек, душа которого, остается верить, благодарна за всякое молитвенное поминание.