И в третьих, это новая страница в истории отечественного рока. Эпизоды из жизни группы по-иному заставляют посмотреть на поколение "дворников и сторожей" из кочегарок. Выступления в дачном комплексе на Николиной горе, рок-лабораторный "конкордат" с государством в начале перестройки совсем не соотносятся с растиражированным образом "бунтарей-подпольщиков".
Помимо гурьевской летописи в книге имеются предисловие с тривиальными благоглупостями от БГ, суровое послесловие от Василия Шумова и на контрасте с основным текстом очень личные дополнения от Липницкого. Процент правды в этом диком вареве попоек, тусовок и выплесков установить крайне сложно. Так история про спасённого пьянкой с Мамоновым капитана футбольного "Пахтакора" вызывает справедливые сомнения. Настоящий капитан ташкентской команды погиб в авиакатастрофе в августе 1979 года, а игрок с приводимой фамилией в том сезоне и участия не принимал. Но для археологии сообщества даже такое лыко в строку.
"Как бы ни были своеобразны последние музыкальные работы Мамонова, их значение - в современном мире с его упрощёнными приоритетами - может быть только локальным. В истории "Звуки Му" останутся как одна из ярчайших рок-групп России второй половины 80-х, когда её умопомрачительная самобытность находилась в полном соответствии с духом времени. Когда диковинная художественная Россия на мгновение выкарабкалась из-под пресса советского тоталитаризма - чтобы вскоре оказаться погребённой под прессом псевдокапиталистическим. Жаль, если на нашем веку ничто подобное этому волшебному времени так и не повторится", - заканчивает Гурьев.
Жаль, но конец истории всё-таки не случился. Вполне возможно, что мы ещё станем свидетелями новых культурных прорывов. И может быть, именно неиссякаемые творческие погреба Петра Мамонова тому поспособствуют.
Анастасия Белокурова ИГРЫ ПАТРИОТОВ
"Сжечь после прочтения" (Burn After Reading, США, 2008, режиссёры - Итан Коэн, Джоэл Коэн, в ролях - Джон Малкович, Джордж Клуни, Брэд Питт, Тильда Суинтон, Фрэнсис МакДорманд, Ричард Дженкинс, Дэвид Раше, Джей Кей Симмонс)
В прошлом году лента Итана и Джоэла Коэнов "Старикам здесь не место" получила четыре "Оскара". Грань между независимым кино и мейнстримом, на которой долгие годы балансировал этот семейный подряд, стала совсем прозрачной. Поклонники творчества режиссёров пили за это весь год. Было чему радоваться: после невнятной несуразицы последних коэновских работ, братишки, наконец, выпустили нечто стоящее. И оценили это не только преданные адепты, но и те, кто просиживает штаны в Американской Киноакадемии. Любители поиграть с формами и мифами классического Голливуда на этот раз воспользовались эстетикой американского кино 70-х и высказали всё, что они думают о глупости и насилии современного общества. И следует признать, сделали это неплохо. Чего ждал от них мир в будущем сказать сложно, ибо мир делится на тех, кто любит братьев Коэнов и на тех, кто не любит. Третьего не дано. Кто-то считает их фильмы "еврейским постмодернистским бредом", кто-то - синефильским откровением, настигающим зрителя в священной радости узнавания. Истина, как раз и навсегда уверил всех нас Крис Картер, где-то рядом.
Итан и Джоэл Коэны вошли в историю в 1984 году, когда их криминальная драма "Просто кровь" была восторженно принята критиками и вознесена в пантеон классики. Критики любят, когда всевозможные клише препарируются с изяществом опытного хирурга или патологоанатома. Здесь был как раз тот самый случай. За что бы ни брались впоследствии братья, будь то гангстерская стилизация "Перекресток Миллера", или урбанистическая производственная драма "Заместитель Хадсакера", или ледяной беспросветный триллер "Фарго", - везде чувствовался отзвук прошлого. Ассоциации сыпались на зрителей как ассигнации государственного займа из рук сеятеля. Американский миф был подвержен если не переосмыслению, то, безусловно, куда более ироничному прочтению, чем это было у других "независимых". Постепенно, так и не сказав ничего нового, Коэны пришли к такому кино, где уже не осталось места метафорам и условностям.
"Старикам здесь не место" вообще видится прямым репортажем о смерти, лишённым даже намёка на символизм. Уже тогда тревожные нотки ощущения, в какой бездне обитает сегодня Америка и весь мир, звенели пронзительными звоночками. И пускай идея о том, что "дряхлым", предпочитающим перемещаться в прериях по старинке верхом, нет места в мире, где убийства стали частью повседневности, увы, не нова. Гораздо страшнее представали на экране бытовые мелочи техасцев, блестяще высмеянные когда-то в отечественной ленте "Приключения принца Флоризеля". Упорная приверженность жителей Дикого Запада к задиристым ковбойским сапогам, клетчатым рубашкам и шляпам а-ля Джон Уэйн придавала фильму куда большую безнадежность. А от сцены в магазине, где за спиной продавца красуется ряд из порядка ста совершенно одинаковых изделий от Стетсона, веяло линчевской инфернальщинкой чуть ли не сильнее, чем от лекторовского взгляда адского убийцы в исполнении Хавьера Бардема. Этим мрачным прогулкам по тёмной стороне чуть-чуть не хватало тонкости. И пусть в "Стариках" роковую глупость совершает только один человек, в новой работе режиссёров - чёрной-пречёрной комедии "Сжечь после прочтения" - звоночки превратились в набат: там вообще нет ни одного вменяемого человека. О тонкости и говорить не приходится.