"Завтра". Путин в этом отношении, кажется, больше внимания уделял не внешней, а внутренней стороне вероисповедания. Он несколько раз пытался попасть на Афон, пока не добился своего, известен его православный духовник, Путин часто присутствует на богослужениях, но вот внешнее отношение государства к Церкви при нём стало куда менее аффектированным. Имеется в виду институт "традиционных религий", к числу которых, наряду с православием, отнесены ислам, иудаизм и буддизм. И новый президент Дмитрий Медведев, кажется, выдерживает ту же линию в отношениях с Православной Церковью. В связи с этим возникает вопрос о том, как будут развиваться эти отношения при наследнике Алексия II, кто станет новым Патриархом Московским и Всея Руси, как пройдёт назначенный на 27-29 января 2009 года Поместный Собор?
В.М. Хорошо, давайте перейдем к тому, что нас может ожидать. Мы потеряли очень хорошего и очень достойного иерарха. Он почил прекрасной смертью. Все когда-то умирают, за исключением пророка Илии, и, как говорят, Иоанна Богослова и короля Артура.
Святейший Патриарх был дважды при смерти, и один раз, год назад, уже просился на покой, но архиереи его не отпустили. Он имел на это право, но его не отпустили, и он смирился. Разве Всевышний его не вознаградил? Накануне кончины, меньше, чем за сутки, он в хорошей, как говорят, физической форме отслужил литургию на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Во-первых, он только что причастился. Во-вторых, какая другая может быть радость у священника, когда он только что отслужил?
Не могу не сопоставить с нижней точкой падения. Когда-то еще не лишенного сана Глеба Якунина, ничего не имея в виду, спросили: "Отец, а вы сейчас не служите?" "Слава Богу, не служу", — ответил Якунин. Он, конечно, случайно обмолвился, но ведь, как говорится, что на уме, то b на языке…
Сейчас надлежит избирать нового Патриарха. У нас уже есть местоблюститель Патриаршего Престола — высокообразованный, умнейший митрополит Кирилл. Но местоблюститель — это не Патриарх, это человек, который временно встал во главе Церкви, чтобы организовать Собор и избрать Патриарха. В традиции Православных Церквей — вообще никого специально не избирать в местоблюстители. Просто старейший митрополит исполняет полтора-два месяца эту функцию. Это больше почетное и единственное его дело — собрать Собор. Больше ничего. Если кончено, нет никакой трагедии в поместной Церкви.
А такой случай с Русской Церковью был — двадцать лет, с 1700 по 1721 год боролся с Петром I местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский — и проиграл. Несмотря на все его усилия, новый Патриарх не был избран, и Россия два следующих века провела без Патриаршества.
Мы — не католики, Патриарх — это не четвертый, высший сан, стоящий над епископами. Это всего лишь председатель в Соборе епископов. Но, как показывает многовековая практика, он абсолютно необходим. Без него — плохо и Церкви, и народу, и государству. Хотя иногда удавалось архиерею возвыситься на пост как бы фактически председательствующего без избрания патриархом. Это случай святителя Московского Филарета (Дроздова).
Всё это — не мои личные измышления, всё это было подтверждено Поместным Собором 1917-1918 гг. Там прямо прописано следующее: "Патриарх есть первый среди равных ему епископов". Это латинское "primus inter parens". Латынь — тоже священный язык, как и греческий, и старославянский…
Старейшим должен был быть — тем более, что он управляет Московской епархией, — митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков). Но он слишком преклонных лет, чтобы стать Патриархом.
Проблема заключается в другом. Для избрания Патриарха, а мне приходилось об этом писать, необходим полномасштабный Поместный Собор. Сам почивший в Бозе Патриарх сказал в середине 90-х гг.: "Мы сейчас стремимся возвратиться к нормам Поместного Собора 1917-1918 гг."
Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, нынешний местоблюститель Патриаршего Престола, тоже высказывался в пользу норм Поместного Собора 1917-1918 гг.
"Завтра". А что это за нормы? Что имеется в виду?
В.М. Каждая епархия была представлена одинаковым количеством участников Собора с правом решающего голоса. Это, естественно, епархиальный архиерей (которого не избирали, ибо он представляет и молится за всю свою епархию), два священнослужителя и три мирянина (священнослужителей и мирян избирали). Сначала избирали выборщиков на приходских собраниях. Затем — на собраниях благочиний. И только после этого — уже делегатов Собора на епархиальных собраниях.
Повторюсь, сейчас в нашей Церкви — более полутора сотен епископов. Но надо учесть — в отношении Поместного Собора речь может идти только о предстоятелях епархий. Викарные архиепископы или епископы не представляют никого. В 1917 году было установлено, что на Собор избираются двое священнослужителей от епархии, один из которых обязан быть священником, а второй может быть либо епископом — викарным, либо священником, либо диаконом, либо псаломщиком. И трое мирян.
Как видите, почивший Патриарх и нынешний местоблюститель одобряли этот род поведения. Вспомнят ли об этом сейчас?
Во-первых, у нас существует точное различие между двумя Соборами: Поместным и Архиерейским. На Архиерейском Соборе могут присутствовать советники, но они ничего не решают. Они могут быть и священниками, и мирянами, но без права решающего голоса. Так, кстати говоря, должно быть и в отношении епископов викарных.
А если собирается Поместный Собор, то никак нельзя, чтобы епископ назначал двух священников и трех мирян. Их должны избирать, потому что церковный народ имеет право голоса. Давайте обратимся к истории.
В 1312 году в городе Переяславль-Залесском (в память этого, между прочим, поставлена церковь во имя святителя Петра на старейшей Красной площади города) был собран Собор, так как святитель Петр был обвинен в симонии — продаже церковных должностей. Святитель блестяще оправдался. Кто его судил? Простые священники и миряне, потому что архиереи его судить никак не могли. Ведь одним архиереем был он сам, а другим — его обвинитель, Тверской владыка Феодор. Третий, архиерей Ростовский, будучи единственным нейтральным лицом, конечно, не мог собрать Собор из одного себя. Потому и собрались на собор мужики, бояре, диаконы, священники. Это вообще наша русская традиция. Она, конечно, завязана на то, что у нас были слишком большие епархии и слишком мало епископов (в просвещенный XVIII век мы вошли, имея на всю гигантскую империю только 20 архиереев). Уже при императора Николае I Александровиче мы имели 67 епископов, что все-таки побольше, и не на всю Сибирь один архиерей!
Для избрания Патриарха, конечно, надо собирать полный Поместный Собор. Пора. Это длительный процесс: надо избирать выборщиков, чтобы избрать выборщиков, чтобы избрать членов Поместного Собора от рядового духовенства и от мирян.
Хочу напомнить, что Собору 1917-18 гг. предшествовала и монашеская конференция в Троице-Сергиевой Лавре. И она тоже избрала от монахов 20 человек — членов Собора. Как видите, не епархиальным способом — был всероссийский Монашеский съезд.
Были и особое депутаты от военного духовенства, но нам сегодня это не грозит — военного духовенства у нас практически нет.
Вот что важно. В принципе то, что произносят уже некоторые имена (и более других — имя Высокопреосвященнейшего митрополита Кирилла), бывает всегда. Всегда есть особо уважаемые, просто популярные лица. Между прочим, святитель Тихон, в списке из трех, чьи кандидатуры были выбраны для жребия, не был на первом месте. И Патриарх Алексий был не первым. Так что бывает — Господь поправляет. Он как бы напоминает: а вы обратились к Моему последнему слову, ведь это Я — Глава Церкви.
Действительно, на Соборе 1917-18 гг. митрополит Антоний Храповицкий в тройку кандидатов уверенно прошёл первым. Вторым был очень ученый архиепископ Новгородский Арсений Стадницкий, и только третьим — Тихон Московский. Но Господь избрал Тихона.
Церковный народ не ошибается — в тройку попадут заведомо достойные архиереи. Но все-таки последним словом должно быть Божие.
Ничего этого пока не слышно: ни про избрание духовенства, ни про избрание мирян. Еще раз напомню — о доверии этой традиции говорил и Патриарх, и нынешний местоблюститель Патриаршего Престола. Дело не в каких-то симпатиях или антипатиях, а в том, чтобы церковная история продолжалась так, как должна продолжаться.