Золото - якобы эквивалент подлинной стоимости, настоящие деньги. Но что бы стоило золото, если бы оно не было напрямую связано в человеческом сознании с идеей отложенной смерти, с идеей неуязвимой вечной жизни? Золото только обозначает главный факт общественной реальности - наше бесценное время.
Неповторимые секунды благодаря обществу имеют стоимость. Истинным золотом является время - главная сверхценная субстанция, лежащая в основе всего, созданного человеком.
За всё, что у нас есть в этой жизни: от великих идей до материального благополучия, мы расплачиваемся собственным временем, - которое существует только потому, что оно конечно. Бесконечное время невозможно!
Это время у людей крадут! Его крадут спекулянты, политики, полицейские, его похищает система, которая претворяет жизненную энергию миллионов сердец в некий "ресурс" цивилизации.
Тайна прогресса в том, что общество играет с оценкой человеческого времени. Время одних оценивается в гроши, время других, ничем не лучших, стоит якобы несметные сокровища. Но и те, и другие всё равно должны платить нечеловеческому молоху - системе, которая имеет собственные цели, никак не совпадающие с целями людей.
Кризис времени обнаруживает себя в том, что все большее число людей вынуждено платить все большую цену за свое нормальное человеческое существование.
ИДЕЯ ВРЕМЕНИ
Кризис идеи времени в том, что нет иных доказательств его существования, кроме субъективного биологического опыта индивидуума.
По-настоящему время реально только в театре. Там есть первый, второй и так далее акты, там есть переход от одного положения дел к другому. Причём каждая следующая сцена выводится из предыдущей.
Король Лир мечется между своими дочками, потому что в начале драмы он отказался от власти и разделил свое королевство между наследницами. Проблемы Лира не возникли бы, если не было этого первого шага.
Интуитивно сознание человека стремится приписать неживой природе специфику театрального действа, естественно развернутого в необозримом количестве лет. Отсюда всякого рода "истории Земли", "истории галактик" и даже "история" собственно самого времени. Понятно, что под историей всегда понимается сюжетный рассказ, в котором одно вытекает из другого.
Однако не может быть никаких реальных доказательств того, что какое бы то ни было состояние космоса является следствием предыдущего. Это мы так видим. Это мы накладываем на условную "смену кадров" причинно-следственную сетку, благодаря которой можно говорить о драме существования Вселенной и собственно о самом вселенском времени.
Однако все эти кадры можно "пронумеровать" в совершенно ином порядке и сочинить для них другую причинно-следственную мотивацию, а можно вообще обойтись без оной - когда есть просто россыпь разных, ничем не связанных между собой состояний существования.
Время существует только внутри нас. Откуда же в человеке эта потребность навязывать опыт времени среде, в которой явно ничего похожего на нашу субъективную интуицию финальности нет?
Для человечества, коль скоро оно существует не в виде хаотической массы индивидуумов, а в форме структурированного общества, нет разницы между космосом и общественной средой. Так называемая природа воспринимается только через призму общественного сознания. Мы не замечаем, что даже такие, казалось бы, далёкие от нашей жизни феномены, как море, эфир, звезды являются средоточиями научных или философских разработок, вне которых для нас феномены просто не существуют. Поэтому всё, что попадает в наше поле зрения, является частью антропогенной Вселенной - попросту говоря, мира, порожденного человеческим взглядом. А раз так - этот мир существует только до тех пор, пока у него есть Свидетель. Финализм человека - финальность человечества - … финальность всего бытия.
Откуда берется представление о начале и конце? Разумеется, из осмысления опыта рождения и смерти. Однако мало воспринять неопределенное через призму конечного организма. Следует еще измерить эту неопределенность. Неопределенная длительность складывается из человечески определенных "квантов" времени, ударов сердца.
Однако этот квант становится счетной единицей концепции времени только за счет того, что личная смерть соотнесена с определенным числом ударов сердца, скажем, несколько миллионов.
В паузе каждого двойного удара пульса присутствует отложенная, но неизбежная граница существования. Именно эта граница и становится мерой счета неопределенного, которая преображается в сменяющие друг друга эпохи.
Кризис времени обнаруживается одновременно с проблемой периодизации этой неопределенности. Переход от счета существования Вселенной в тысячах лет к миллиардам свидетельствует об инфляции человеческого фактора во времени, поскольку в современном научном подходе к срокам существования мира уже нет речи о соотнесении человеческой жизни с "жизнью" Земли, Солнца и т.д. В миллиардах лет такая мера счета, как биение сердца, становится чем-то вроде турецкой копейки.