Пика банализации тема инвестиции в будущее достигла при Хрущеве.
Молчаливое большинство повсюду было податливо к социалистическому дискурсу о будущих поколениях: эмигранты в Америке ехали на непосильный труд и чудовищные условия существования также ради детей или внуков.
Дело в том, что исключенному из мифологической программы деклассированному люмпену важны не столько его потомки, сколько совершенно иная, гораздо более психологически оперативная вещь - надежда. Дети есть лишь технический эвфемизм надежды, некий колышек, на которую ее можно материально повесить.
Молчаливое большинство изгнано из устойчивой воспроизводящейся в неизменных условиях среды. Оно лишено сословных ценностей и сословного языка. Первым важнейшим элементом сохранения связи с миром, критерием узнаваемости для молчаливого большинства является национал-патриотизм. Однако если его вынуждают еще и покинуть родину (как при эмиграции) или принять интернационалистскую систему взглядов (как в условиях советского социализма), то вторым эшелоном обороны оказывается надежда.
Надежда на свой завтрашний день, лучший, чем сегодня - самый бросовый психоидеологический продукт, который не востребован ни традиционалистами (у них вечность), ни либералами (у них настоящее), ни радикалами (не верь, не бойся, не проси).
ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Кризис содержания мировой цивилизации в том, что она становится "не по карману" всей совокупности ныне живущих людей: спекулятивная надстройка через инструмент кредитов "проела" достояние человечества на поколение вперед.
По мере того, как происходит многоканальное замыкание всех на всех в глобальном экономическом процессе, исчезает различение между внешним и внутренним в экзистенциальном плане и осуществляется девальвация человеческого материала.
Время менеджера стоит в тысячи раз больше, чем время древнего раба, потому что на менеджера замкнуты тысячи людей, обеспечивающих его функционирование, а раб поддерживал собственное существование в одиночку, да еще и трансформировал свое время в стоимость времени другого.
Но менеджер как экзистенциальная фигура по сравнению с этим рабом все равно, что мыльный пузырь рядом с чугунным ядром.
Внутри менеджера нет подлинного человеческого содержания. А значит, он очень далек от любых возможных аналогий с архетипическим макрокосмом - Великим существом. Цель же метаистории, с точки зрения клуба господ, - уподобление и отождествление с Великим существом, в котором, так или иначе, должны принимать участие все человеческие существа, включенные в этот мегапроект под названием человеческий феномен.
Но можно ли через интерактив мыльных пузырей, сколь много бы их ни было и сколь высокую виртуальную стоимость им бы ни приписали, сравнить с метафизической реальностью одного простого чугунного ядра, не говоря уже о целой пирамиде таких ядер? Мыльные пузыри мобильнее и радужнее, но человечество как проект, вопреки повышению своей коллективной стоимости, становится не ближе, а дальше от своего архетипа. А стало быть, при росте технологической защищенности общество становится намного слабее в целом. Общество превращается в огромный трухлявый гриб или, если угодно, голем, у которого его создатель вот-вот вынет бумажку с магической надписью - его программой - изо рта, после чего этот монстр обрушится грудой бессмысленной глины.
Последним противоречием истории оказывается метафизическая инфляция человеческой субстанции: стоимость отчуждаемого времени в абсолютных цифрах может быть огромной, но она не покрывает стоимости сохранения человечества как организованного коллектива.
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО
Коллективный кризис человечества в том, что его физическое существование не имеет смысла вне религиозного проекта выхода из истории в новую реальность с принципиально иными законами.
Исследователи масонства время от времени встречают упоминания о загадочных ста сорока четырех тысячах праведников в белых одеждах, которые согласно масонскому (и не только!) преданию уцелеют от краха человечества и войдут в следующий Золотой век. Об этой цифре ничего нельзя сказать, кроме того, что это сакраментальное число двенадцать, помноженное само на себя. А вот "праведники в белых одеждах" - идея более определенная. Под ними понимаются высшие религиозные элиты (духовные деятели всех конфессий на самом эзотерическом уровне), которые отряхнут прах ветхого человечества со своих подошв, чтобы пройти через паузу затмения мира в следующий эон. Там они станут зерном нового человечества, новой реальности.
Такова версия циклических смертей и возрождений в языческом религиозном сознании. Когда проблемы, порожденные внутренним кризисом "человеческого, слишком человеческого", препятствуют дальнейшему существованию не просто какой-то цивилизации, но всего человеческого рода, попы всех мировых традиций решают вопрос утопления проблемных "человеков", как ненужных щенят, и открывают очередную главу с еще неизведанными кошмарами, ожидающими еще не родившиеся поколения.