Явление второе. Эпический вестерн. Леди Эшли решает перегнать своё стадо в Дарвин. Её сопровождает тот же Дровер, а также Налла, пьяница-бухгалтер Киплинг и парочка аборигенов. Всадники красиво скачут в рапиде. Перед нами лурмановская импровизация на тему "Красной реки" Говарда Хоукса, но Хью Джекман все же не Джон Уэйн и Монтгомери Клифт, а Николь Кидман, заметьте, так и подавно. Приключения на фоне натурных и павильонных съёмок идут своим чередом. Вкратце: герои спасают коров от падения в пропасть, куда их, совершив поджог травы, со злобной ухмылкой направил Флетчер.
Явление третье. Love story (или, как пишет кинокритик Кудрявцев, путающий кириллицу с латиницей — "дщму ыещкн"). По прибытии в город Дарвин герои впадают в дарвинизм. Начинается мелодрама с закатами, поцелуями под дождём и страстными шёпотами. А пока влюблённые милуются, Карни пытается путём шантажа завладеть заветным ранчо. Флетчер замышляет недоброе. Налла смотрит в кинотеатре "Волшебника страны Оз", Джуди Гарланд поёт "Over the Rainbow". Лурман явно нацеливался на "Унесённых ветром", но результат оказался больше похож на "Поющих в терновнике". Однако назвать происходящее творческим поражением ещё не пришло время.
Явление четвёртое. Военная драма. Выдержана в стиле школьного сочинения на тему "Когда придут японцы?" Нарастает эпическая сила. Под градом жизненных перипетий леди Эшли теряет Наллу и Дровера. Лётчики-самураи решают разбомбить Дарвин. Австралийский Перл-Харбор уносит жизни двух положительных персонажей. Их — традиционно — жалко, но как-то не очень (среди других, уцелевших — главный разливала рома в Дарвине, русский шовинист-бармен Иван). Военная база союзников эвакуирует мирное население. В последний момент, пережив горечь разлук, герои обретают друг друга.
Как-то слишком невероятно, чтобы быть правдой, но "Австралия", рассказав нам всю историю "Большого кино" Голливуда, умолчала о главном. Где же среди этого невероятного нагромождения событий прячется сама страна кенгуру и утконосов? Достаточно вспомнить "Предложение" Джона Хиллкота или, наконец, чудовищную "Загородку для кроликов" Филиппа Нойса, где не возникало сомнений по поводу места действия. Где Новый Южный Уэльс, обещанный перед премьерой австралийской женщиной- послом? Скалистые пейзажи севера страны не далеко ушли от каньонов "Золота Маккенны" и не несут в себе местного колорита. Похоже, Бэз слишком увлёкся, пытаясь внушить своему романтически настроенному зрителю мысль, что Австралия — это и есть Страна Оз.
Так где же в этой "волшебной стране" хоть какая-нибудь местная живность, с которой по законам жанра просто обязана была столкнуться белая женщина? Где собаки динго, термиты, какаду, где батяня-вомбат? Вместо этого застреленный кенгуру и парочка кенгурят, одному из которых — йо-хо-хо — достаётся пустая бутылка из-под рома, а другому — тяготы миграции на руках малолетнего белого расиста. Хотя чему тут удивляться, если еще Бальмонт в своё время писал: "Там, где быстрая играла кенгуру, — овцы, овцы, поутру и ввечеру…". Иногда кажется, что события разворачиваются в зулусском краю, но в отличие от Лурмана, кинематографисты ЮАР в своё время продемонстрировали миру всё многообразие своей флоры и фауны ("Боги, должно быть, сошли с ума" Джеми Юйса и "Боги, должно быть, сошли с ума II", тоже, заметьте, Джеми Юйса).
А ведь когда-то и австралийские дебри дарили нам приличные фильмы. Допустим, про странную викторианскую элегию Питера Уира "Пикник у Висячей Скалы" здесь как-то неудобно и говорить — это космически иной уровень тональности, темы, разборки с судьбой. Но вот картина Саймона Уинсера "Квигли в стране антиподов / Quigley Down Under" (1990), казалось бы, тоже остросюжетная, заточенная под вестерн. Насколько же она далека от лакированной нелепости лурмановских снов наяву. И Австралия здесь — не "райский уголок", вымощенный дорогами из жёлтого кирпича, но антимир, населённый каторжниками, ссыльными, отбросами общества, которое, не зная, что ещё с ними делать, сбагрило отщепенцев с глаз долой. И английское "down under" здесь надо понимать буквально — ниже падать нельзя. Не добродушные Крокодилы-Данди, жюльверновские разбойники Айртоны населяли эту землю. Аборигенов им было вовсе не жаль. Но вернёмся к нашим коалам.
Итак, мировой кинематограф отчекрыжен, как шпрот. Изобилия диковинных зверей не наблюдается. Николь Кидман демонстрирует ужасы пластической хирургии. Хью Джекман так ни разу и не даёт Джигурду, что его герой просто обязан был сделать по статусу. По-настоящему радует только абориген Дэвид Гулпилил в роли Короля Джорджа, который говорит мало, но с завидным упорством забирается на попадающие ему по пути высоты и стоит там на одной ноге, как гигантская цапля. Нередко над головой его раскидываются в свободном падении сияющие неестественным светом звёзды. Есть момент, когда немногословный герой, дитя природы, не способный разобраться в национальных особенностях, произносит на чисто русском языке слово "монгол" — такова реакция австралийского жителя на налёт японцев. Как говорится, белый человек — это зло, но жёлтый человек, прилетевший с неба, — вообще исчадие ада, тем более когда "в кабине самурайский клинок, как валидол под языком".
Финал, в котором Налла следует за Королём Джорджем в австралийский девственный буш, чтобы пройти инициацию и обрести себя на родной почве, настраивает на размышления. Точно так рано или поздно обязан уйти в свои джунгли и чёрный президент из Белого дома, поскольку как волка ни корми, он всё равно в лес смотрит.
Несмотря на все изложенные выше парадоксы, просмотр "Австралии" способен доставить удовольствие особого рода. Здоровый смех — отличная терапия от зимней скуки, тем более, когда он окрашен в охровые цвета австралийского "рая", выпущенного на экран фантазией Лурмана. В остальном же… "Где-то есть земля Дельфиния и город Кенгуру", — пела Новелла Матвеева, и вот в эту страну верится куда больше.
Тит ТАК!
Голливуд, как Джамаль Малик из Джуху в Мумбае, знает ответы на все вопросы. Фильм Дэнни Бойла "Миллионер из трущоб", получивший Оскара, великолепное тому подтверждение. Голливуд — великая машина по переработке истории. В недрах этой суперлаборатории создается своя версия мироздания.
Классическая индийская мелодрама с туповатыми полицейскими, криминальными злодеями, танцующими красавицами и романтическими героями была проглочена, переварена и исторгнута в виде очередной роскошной ленты.
Что написано под тремя львами на национальном гербе Индии? Телешоу предлагает четыре варианта ответов: "Торжествует только мода, торжествуют только деньги, торжествует только правда, торжествует только ложь".
Голливуд — это и есть торжество моды, денег, лжи и… правды. Голливуд чудовищно правдив, потому что он сам задает параметры этого мира — мира больших городов, телевидения и Интернета. Он мера всех вещей сегодняшней цивилизации — ум, честь и совесть миллиардов опьяненных душ.
Не сомневайтесь, любая культура, любое крупное событие, любая серьезная тенденция в представлениях о будущем будут использованы, заверстаны, интерпретированы Голливудом. Во всяком случае, он не будет оставлять эти попытки.
Умение навязать миру собственные образы — это ли не подлинная власть? По сравнению с этим авианосцы и завалы "долларовой массы" — лишь подсобные средства, утверждаемые Голливудом миропорядка. Пока существует этот сторукий и стоглазый великан, Америка непобедима.
Сегодня национальные кинематографы всех стран мира плетутся в хвосте этого гиганта. Неумело подражают его формам и изобретениям, безвольно притягиваются к этому магниту смыслов и аттракционов.
Голливуд впитал в себя наработки всех школ и студий, всех актерских и режиссерских систем, включая систему Станиславского. Истоптал все страны и континенты.