Владислав ШУРЫГИН. Но это твой путь. Может быть, ты его просто по-другому видел.
Эдуард ЛИМОНОВ. Я не верю в доброту всего сущего. Я верю как раз в полный негатив, что нас стремится всё раздавить. Человек выжил не благодаря, а вопреки. Я горжусь человеком. Я считаю, что человек, в общем-то, такое, казалось бы, такое хрупкое, из воды состоящее существо. Но он молодец. Он не только выижил и развился, но стал хозяином планеты. Человечество добилось хрен знает чего. И если оно, благодаря своей дури и само себя уничтожит, то тоже не очень жалко, потому что это его право.
Владислав ШУРЫГИН. Скажи, в твоей жизни всегда присутствовали женщины…
Эдуард ЛИМОНОВ. И присутствуют.
Владислав ШУРЫГИН. Ок! И присутствуют. Что значат женщины в твоей жизни?
Эдуард ЛИМОНОВ. Ну, я стал в конце концов, как ты видишь, жить один. Я же большую часть своей жизни прожил либо женатым, либо с женщинами. Это тянулось годы и годы! А потом в тюрьме я как-то от них отвык. И когда вышел из тюрьмы, мне уже не хотелось жить с этими существами. Но они есть в моей жизни. У меня вот есть подруга, уже чёрт знает сколько времени.
Владислав ШУРЫГИН. Фифи?
Эдуард ЛИМОНОВ. Да.
Уже вся Москва знает, что у тебя есть Фифи.
Эдуард ЛИМОНОВ. Ну, да, пока есть. Уже 9 лет практически. В августе 2009-го мы познакомились.
Владислав ШУРЫГИН. Сколько ты с Наташкой прожил?
Эдуард ЛИМОНОВ. Прожил 13 лет в общей сложности.
Владислав ШУРЫГИН. Но вообще кого-то ты вспоминаешь из своих женщин, чтобы действительно там…
Эдуард ЛИМОНОВ. Вспоминаю, хожу на могилки к некоторым ( смеётся ) Вот 9-го поеду опять к Лизке. Помнишь Лизку?
Владислав ШУРЫГИН. Помню. У тебя эта история шикарно описана.
Эдуард ЛИМОНОВ. В 2012-м она погибла от каких-то последствий драгс. Это её муженёк угробил. Вышла она замуж сдуру. Боялась, знаешь, сильных людей. Она со мной жила, но видно было, что… не то, что боялась-боялась, но она не хотела связывать свою жизнь, она не хотела этого контроля, тяжести. Ну, вот связалась с человеком, который получил потом семь лет за наркотики. Умерла. Она на Даниловском кладбище лежит, вот я поеду 9 февраля. К Наташке я бы ходил, если бы она здесь была, но она в Питере.
Владислав ШУРЫГИН. Её туда отвезли?
Эдуард ЛИМОНОВ. Часть праха. Её же сожгли, и у неё было в завещании - развеять прах по разным городам, где она жила. Петербург, Париж, Лос-Анджелес, Москва. Четыре города.
Владислав ШУРЫГИН. Людей напрягла?
Эдуард ЛИМОНОВ. Да, напрягла. Есть люди, которые рассказывали мне, как они в какой-то дождь и ветер с какого-то пароходика на Сене разбрасывали её прах.
Владислав ШУРЫГИН. Романтиком она была.
Эдуард ЛИМОНОВ. Ну… да.
Владислав ШУРЫГИН. Ты когда-то в политическом завещании подробно описал свои будущие похороны. Или это уже теперь, скорее, тоже романтика?
Эдуард ЛИМОНОВ. Да, я думаю, это уже надо менять. Всё надо менять ( смеётся )
Владислав ШУРЫГИН. Ещё кого из женщин вспоминаешь?
Эдуард ЛИМОНОВ. Всех, с кем я был, или кто со мной был, я их помню и люблю. Что говорить. Зачем же я с ними жил? Надо было.
Владислав ШУРЫГИН. Страдать и мучиться.
Эдуард ЛИМОНОВ. Ну, знаешь, когда-то может и мучился, а, может и не мучился. Ещё были и приятные какие-то жизненные куски и воспоминания, всё осталось.
Книга воды
Владислав ШУРЫГИН. У тебя есть какая-то книга своя, которую ты для самого себя ценишь?
Эдуард ЛИМОНОВ. Знаешь, я почти не читаю свои книги после их выхода. Ну уже вышла. Всё! Но одну, наверное, выделю. «Книга воды». Я написал её в тюрьме. Есть в ней что-то такое. Когда я её писал, то считал, что мне дадут 15 лет как минимум. У меня ещё суд не начался, а я уже считал, что меня на 15 лет приговорят, хотя прокурор мне запросил 14. И я думал, что живым уже не выйду оттуда. Не то, что я от этой мысли дико страдал, нет. Но это был некий рубеж. Вот я и написал эту книгу так быстро-быстро, лихорадочно, и получилась, все говорят, отличная книга. И я сам тоже её временами перечитываю. Там очень много таких странных озарений. Например, я пишу о Наташке, и первая фраза о ней - «была». А она же была ещё живая, а я пишу «была».