В КОНЦЕ МАРТА миллионы американцев из передачи телеканала Foxnews узнали о существовании Исламберга под Нью-Йорком. Это мусульманское поселение возникло в 1980-м году, когда американец пакистанского происхождения Саид Джаляни приобрел в тихой лесистой местности в 250 км от города Нью-Йорк участок земли в 30 гектаров, названный им Исламберг. Сейчас там живет около ста человек. В основном, это американцы, принявшие ислам. У них есть школа, мечеть, небольшие магазины - всё необходимое для относительно автономного существования.
Одна из жительниц Исламберга поведала корреспондентам Foxnews, что счастлива жить вдали от города, особенно такого, как Нью-Йорк, где широко распространены наркотики и разврат. Она сказала: "В нашем поселке мы можем быть спокойны за будущее своих детей. Здесь очень хорошая нравственная атмосфера".
СОГЛАСНО СООБЩЕНИЮ газеты "Таймс оф Оман", экономические эксперты из Лондона пришли к выводу, что султанат Оман лучше других стран Залива защищен от нынешнего кризиса, социальных беспорядков и глобальной рецессии в ближайшие два года. Аналитик Люк Марчанд говорит, что благодаря предусмотрительности правительства Омана, несмотря на падение цен на нефть, в султанате имеются внушительные запасы валюты и все финансовые риски сведены к минимуму. Другие эксперты из базирующегося в Лондоне Economist Intelligence Unit утверждают, что Оман остается одной из немногих стран надежных для инвестиций и что местные банки оказались практически незатронутыми всеобщим финансовым кризисом.
Очевидно, что определенная самостоятельность и некоторая изолированность Омана, как и его тщательно продуманная и дальновидная политика, направленная на овладение современными высокими технологиями с одновременным сохранением собственных традиций, приносят положительные плоды.
Александр Проханов ПРИКОСНОВЕНИЕ К СТАЛИНУ Отрывок из романа
Прочитайте новый роман Александра Проханова "Виртуоз" - и вы, быть может, поймёте, в чем тайна Владимира Путина, отказавшегося идти на "третий срок". Чем может завершиться властный конфликт между мнимым Духовным Лидером и реальным Президентом. Что втолкнет российскую власть в пучину переворота, подобного ГКЧП. Сколь близок к реализации "монархический проект" России. Как выглядит кремлевский "блеф развития". Как в действительности погибли космонавт Юрий Гагарин и поэт Юрий Кузнецов. Как русская святость и в наши дни являет себя в образе современного праведника. За какие пороки и преступления нависла над Москвой чаша "гнева Господня", именуемая "кризисом".
В этом романе, среди земных катастроф и бедствий, политических интриг и черных замыслов, открывается вид на Небесную Империю - бессмертную Россию.
Не своей волей, но пригоршней райской воды он совершил воскрешение комбата. Но была в том и его самозабвенная заслуга, огненная молитва, жертвенное отречение. Больной и усталый, желая удалиться подальше от места, где он израсходовал сочную долю своей жизни, сократил срок службы собственного сердца, Алексей покинул расположение батальона. По вечереющему шоссе спустился в Гори, белый, желто-оранжевый, еще в низком солнце, но уже в фиолетовой дымке крыш, в густой синеве дворов и подворотен. Казалось, город не ведал о войне. Люди, по-южному говорливые и подвижные, толпились у магазинов. Холеные молодые мужчины в дорогих машинах останавливались, опускали стекла, подманивая к себе игривых женщин. Дети шалили у киосков, вырывая друг у друга баночки с соком и фунтики с орехами. У ресторана с витиеватой грузинской надписью расхаживал декоративный портье в папахе, в наборном ремешке, с кинжалом и газырями. Среди пальм красовался большой портрет Президента Саакашвили. Его губы, разомкнутые и слегка искривленные, казалось, никак не могли выговорить какое-то путаное, застрявшее на языке слово. Никто не обращал внимания на Алексея, на его запыленный костюм, белую рубаху с почернелым от пота воротником.
"Как странно, - думал он, - еще недавно - моя страна, моя Родина, моя Империя, но сегодня - чужое государство, военные стычки, в которых грузины и русские убивают друг друга".
Он вышел на площадь с помпезными зданиями из ракушечника и белого камня, с автомобильной каруселью, издающей истошные сигналы. И увидел памятник. На высоком постаменте, бронзовый, в полный рост, стоял Сталин. Величественный, в форме генералиссимуса, в фуражке, с погонами и Звездой Победы. Его спокойная тяжеловесная поза говорила о полноте воплощенных им замыслов, о достижении всех намеченных целей, об утоленных мечтаниях, превративших его собственную жизнь и жизнь подвластного ему народа, в непрерывное сражение, в непосильный труд, создавший великое государство. На постаменте он был задумчив и замкнут. Все враги его были сокрушены и мертвы. Его государство выстояло в страшной войне, раздвинуло свои пределы, окружило себя непробиваемой защитой. Его преданные генералы и маршалы, изобретатели и ученые, садоводы и писатели возвели небывалую в мире Империю, каждый камень которой, каждая песня или поэма, атомный реактор или цветущая яблоня были ведомы ему, чувствовали на себе его царственное внимание.
Алексей зачарованно смотрел на памятник Сталину, быть может, единственный, сохраненный на просторах созданного им государства, которое, разрушаясь и падая, отвергло его. Переплавило и раскололо его монументы, переименовало названные в его честь города, осквернило его прах, разорило собранное им богатство - великую, среди трех океанов, Державу. Гранитный постамент и бронзовая фигура по грудь были погружены в тень, но лицо отливало солнечным смуглым металлом.
"Как жаль, что мне не дано услышать твой голос, - думал Алексей, подняв глаза к монументу. - Не дано услышать твои напутствия в предстоящих мне царских свершениях. Ты, "красный монарх", предостерег бы меня от ошибок, уберег от роковых неудач. Но, увы, теперь ты не человек, а бронза. И я могу лишь тебе поклониться".
Он почувствовал, как металл памятника умягчился. Плащ колыхнулся, словно на него пахнул ветер. Лампасы, лишь прочерченные на бронзовых брюках, обрели цвет красного шелка. На грубо вылепленной Звезде вспыхнул бриллиант. Недвижный слиток лица дрогнул, в глазах появился влажный блеск, веки устало опустились и вновь поднялись - подали знак Алексею, что он услышан. В ту же минуту из-за постамента вышел мужчина, молодой, с черной бородкой, с черными, спускавшимися на лоб волосами, легкий в походке, грациозный и узкий в талии, переставляя быстрые ноги в мягких коротких сапожках. Алексей узнал в нем Сталина, в ранний, кавказский период, каким запечатлело его охранное отделение в моменты арестов и ссылок. Он поманил Алексея, проходя мимо, произнес:
- Сталин - не бронза, а скорость света, - и пошел, увлекая за собой.
Они оставили площадь, прошли по многолюдной улице, пересекли сквер с могучими платанами и косматыми пальмами. На краю сквера прилепилась к необъятному, стального цвета стволу харчевня. На вывеске намалеваны усачи в белых и черных бурках. Стол, уставленный разрезанными арбузами, бутылками и бокалами. Длинноволосый грузин, выпучив глаза, опустошает рог, полный вина. Сталин вошел в харчевню, приглашая за собой Алексея. Навстречу заспешил угодливый хозяин в шелковой безрукавке, с коричневым носатым лицом, на котором изобразились искренняя радость и неподдельное радушие.
- Здравствуй, Сосо, - открыл он объятия навстречу Сталину.
- Здравствуй, Каха, - ответил Сталин, прижимая свою щетинистую щеку к выбритой щеке хозяина.
- На твое любимое место, Сосо? - хозяин шел перед гостями с легким поклоном, зазывая в глубину харчевни, где стояли черные, пропитанные вином и бараньим жиром столы, крутилось неуклюжее мельничное колесо, переливая мягко хлюпающую воду, на стенах висели связки красного перца, высушенные желтые тыквы, гирлянды чеснока и лука.
- Сегодня Зураб у тебя работает? - спросил Сталин, отодвигая тяжелый, грубо сколоченный стул, садясь спиной к стене, сплетенной из гибких ветвей. - Пусть принесет все, чем богато твое заведение. Мой гость долго находился в пути, и ему нужно хорошо подкрепиться.