Продолжение следует
Эрнест Султанов ИТАЛИЯ: ИЗ-ПОД ГЛЫБ
Из-за нескольких расположенных в городе университетов ритм Аквилы по вечерам был достаточно свежим и молодым. Бары на центральной улице были ульями, вокруг которых, поглощая вечерние коктейли, роилась молодежь. Церкви и дворцы, которых, согласно легенде, было девяносто девять, - по количеству основавших Аквилу аристократических семейств, придавали городу имидж туристической достопримечательности.
После землетрясения Аквила стала напоминать декорации к фильму про войну. Налет закончился, но люди еще не вышли из бомбоубежища. Стоит тишина, и везде потушен свет. Некоторые дома развалились, как спичечные. Другие напоминают человека, упавшего с большой высоты: снаружи вроде бы всё цело, но внутри нет ни одного неповрежденного органа. При этом у города, как у свежевыпотрошенного животного, специфический запах - он пахнет бетоном. В городе больше не существует морга, поэтому трупы сначала складывают в спортивном зале. Тем, кто попал сюда первым, достались гробы. Остальные лежат на полу, с головы до ног укутанные одеялами, простынями, покрывалами. Ряды неровные: тряпичные коконы обычных размеров - это взрослые, маленькие - дети. Есть даже двойные - матери, закрывшие своих детей в момент удара, который намертво прижал их друг к другу. Одновременно "абруццези" поражают своей выдержанностью. Если бы то же самое случилось южнее, телеэкраны были бы заполнены криками. Потерявшие всё местные жители фактически ни на что не жалуются и ведут себя очень терпеливо. При этом единственная проблема, с которой столкнулись власти, - привязанность местных жителей к своему дому. Очень немногие согласились переселиться в большие палаточные городки беженцев, предпочитая спать в машинах, но в привычном и родном месте.
Животные почувствовали опасность заранее и ушли из города еще до первого толчка. Остался один шелудивый пес, который, как сирена, объявляет тревогу. Если он начинает выть, то через несколько минут или мгновений земля вновь начинает ходить под ногами. Трагедия пробуждает людей. К концу недели добровольцев, приехавших со всей Италии, собралось так много, что их начали отправлять домой. В свою очередь, Красный Крест впервые за несколько лет заполнил свои резервы крови. Люди, вне зависимости от региона, несмотря на кризис и на сильные противоречия Севера и Юга, перечисляют деньги для помощи пострадавшим.
Одновременно землетрясением воспользовались и здешние "дети лейтенанта Шмидта". Уже через несколько дней в богатых северных городах Италии появились беженцы из Абруццо (провинции, в которой находился эпицентр землетрясения). А те, кто раньше просил деньги на приюты для животных, наркоманов и детей Лаоса, теперь активно собирают средства на восстановление Аквилы. Землетрясением воспользовалась и каморра (неаполитанская разновидность "мафии"). Машины с наркотиками в сторону Северной Италии делают теперь крюк через Абруццо с уже готовыми документами "МЧС Аквилы". В первые же часы после главного толчка в городе появились "чужие" мародеры: люди покидали дома в трусах и ночнушках. Самую большую вражду в Италии традиционно испытывают соседние городки и деревни - феномен, хорошо описанный Габриэлем Д»Аннунцио. Исторические соперники Аквилы сразу же после землетрясения предложили перенести к ним все административные функции провинции.
Восстановление Аквилы уже рассматривается как потенциальная идеология выхода из экономического кризиса. Дело в том, что основная итальянская проблема сегодня - паралич экономики, когда предприятия не ощущают даже потенциального спроса. Показателем этого кризиса традиционно является строительство. В этой связи землетрясение стало своеобразным электрошоком, который может запустить мотор экономики. Однако, помимо экономической проблемы, есть и психологическая. Здесь, как и после войны в Газе, появились сорокалетние дети, потерявшие своих родителей.
Обычно футбольное дерби "Лацио"-"Рома" - это перманентная звуковая буря мощностью в семьдесят тысяч человекоголосов, начинающаяся за несколько часов до начала матча и продолжающаяся несколько часов после его окончания. В эту субботу стоявшая над стадионом тишина (обычно болельщики не уважают минуту молчания и продолжают хлопать и улюлюкать) была столь необычной, что в первые три минуты матча было забито два гола.
Смерть оказалась лучшим учителем "диалога цивилизаций". Дело в том, что во время землетрясения погибли румыны - православные, итальянцы - католики, арабы - мусульмане. Поэтому во время панихиды по жертвам землетрясения в Аквиле Коран и Библия звучали вместе.
Олег Щукин МЕГАМАШИНА
Очень похоже на то, что разрыв (взрыв?) магистрального экспортного газопровода "Средняя Азия-Центр-4" на территории Туркмении, случившийся в 1.32 ночи 9 апреля с.г., представляет собой не просто очередную техногенную катастрофу, но поворотный пункт в отношениях между Ашхабадом и "Газпромом", а следовательно - между Ашхабадом и Кремлём.
По версии туркменской стороны, авария произошла на участке Ильялы-Дариялык из-за уменьшения отбора газа дочерней компанией "Газпрома" "Газэкспорт" и связанного с этим повышения давления в "трубе". Российская сторона утверждает, что заранее предупреждала о своих действиях, а поскольку разрыв произошел на 487-м километре трубопровода, то есть очень далеко от пограничной ГКС Александров Гай, никакой вины "Газэкспорта" в данной аварии нет. Однако Ашхабад публично настаивает на том, что имела место "диверсия" со стороны России, и та должна выплатить Туркмении некие штрафные суммы. В российской печати даже появились анонимные экспертные оценки той прибыли, которую мог получить "Газпром", поставляя на экспорт собственный газ вместо туркменского - целых 54 млн. долл. Тем самым классический вопрос римской юриспруденции "Qui prodest?" ("Кому выгодно?") получает вроде бы однозначный и чёткий ответ.
Но вряд ли правильный.
Конечно, гипотеза о том, что менеджеры российской энергетической монополии, неправильно оценив тенденции мирового рынка, теперь пытаются затыкать растущие ценовые дыры за счет своих среднеазиатских партнеров, весьма удобна для последних. Прежде всего - как прикрытие очередного геостратегического разворота. На этот раз - в сторону Китая, испытывающего явный дефицит энергоносителей вообще, а экологичного "голубого золота" - в особенности.
Поскольку Соединенные Штаты, успешно дестабилизировав политическую ситуацию в Пакистане и затягивая его в новый конфликт с Индией, практически обесценили усилия Пекина по созданию инфраструктуры для кратчайшего пути поставки углеводородов из Ирана в КНР, "обходной" путь через Среднюю Азию приобретает особую актуальность. Имеющий "особые отношения" с Тегераном Ашхабад и всё более зависимый от китайских товарищей Душанбе в этих условиях оказываются перед необходимостью как можно скорее дистанцироваться от России, которая претендует на сохранение "постсоветской" энергетической структуры, т.е. фактической монополии "Газпрома", сориентированной на экспорт "в Европы".
Поскольку все попытки представителей КНР договориться с "Газпромом" и Кремлём о разделе центрально-азиатского "энергетического пирога" не привели к каким-либо реальным для Пекина результатам, нынешний "взрыв газопровода" следует рассматривать, скорее, как "последнее китайское предупреждение", чем как самостоятельную инициативу Ашхабада в надежде оторваться от "газпромовской" трубы и перебросить основные объёмы экспорта своего "голубого золота" на альтернативные западные маршруты типа "Nabucco".
Рассказывают, что когда в 1959 году председатель Мао спорил с Хрущевым по поводу разоблачений сталинского "культа личности", то за жестким отказом "любимого Никиты Сергеевича" принять во внимание все доводы "великого кормчего" последовала реплика лидера КНР: "Тогда мы уйдём в горы". Хрущев смысла этой странной угрозы не понял, Мао Цзэдун сотоварищи ушел от Советского Союза "в горы", и сегодня мы имеем то, что имеем: руины СССР и бурно растущий Китай, который даже в условиях глобального финансово-экономического кризиса всерьёз рассчитывает на 8% прироста ВВП по итогам 2009 года…