СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ПОШЛИ на интервенцию в Афганистане, чтобы победить т.н. "исламский терроризм", но получилось так, что роль политического Ислама многократно возросла не только в регионе, но и во всем мире. Афганистан же во главе с американской марионеткой Карзаем, по признанию официального Вашингтона, стал самым крупным наркогосударством в мире, угрожающим безопасности и способствующим росту коррупции в США.
Израиль начал агрессию против Ливана летом 2006 года, стремясь коренным образом подорвать позиции Хизбаллы. Но именно Хизбалла после этой войны стала ключевым политическим игроком на ливанской сцене.
Израиль, при поддержке США, начал войну в Газе, чтобы уничтожить ХАМАС, но в результате сегодня даже израильские аналитики предрекают победу ХАМАС на будущих общепалестинских выборах.
Будет ли усиливаться в обозримом будущем "ближневосточная балканизация"? Безусловно, да, поскольку в США есть влиятельные кланы, которые не хотят полностью отказываться от этой неоконовской стратегии, особенно в условиях затяжного глобального экономического кризиса. Может это привести к широкомасштабной силовой конфронтации? Да, безусловно, в условиях усиления глобальной конкуренции за доступ к природным энергоресурсам. Должна ли Москва готовиться к такому возможному сценарию? Конечно.
ВТОРОЙ ТРЕНД МОЖНО назвать сохранением контролируемой напряженности. В консервации этого тренда заинтересованы некоторые региональные игроки, в том числе и арабские. Но прежде всего за сохранение и укрепление этого тренда выступает Израиль.
Почему нынешнее правительство Нетаньяху так настойчиво и открыто настаивает, в качестве предварительного условия возобновления мирного процесса, на признании именно "еврейского характера государства Израиль"?
Стратегическое, широкомасштабное, устойчивое и стабильное урегулирование на Ближнем Востоке совершенно неприемлемо для большей части израильской элиты, поскольку интеграция Израиля в ближневосточную региональную систему в долгосрочной перспективе (20-30 лет) приведет к неизбежному размыванию именно еврейского характера этого государства.
С другой стороны, в условиях принципиально изменившегося баланса сил в регионе Израиль уже не способен военно-силовыми способами обеспечивать нужные ему геополитические реалии.
Израиль может существовать в условиях перманентно конфликтной, но управляемой ситуации. Поэтому объективно израильский истеблишмент, торпедируя любые попытки действительного мирного процесса, должен выступать за сохранение контролируемой напряженности на Ближнем Востоке.
В начале июня в Москве побывал министр иностранных дел Израиля А.Либерман. Он провел переговоры с руководителем российского МИД С.Лавровым, встретился с Президентом России Дм.Медведевым и премьером В.Путиным.
Если отбросить соответствующую словесную шелуху у Либермана были три цели на эту поездку. Во-первых, заставить российскую дипломатию двигаться в русле тренда контролируемой напряженности. Во-вторых, наиграть Россию как козырь и попробовать использовать этот козырь для давления на Вашингтон, который, при всем притом, был, остается и будет ключевым стратегическим союзником Израиля. В-третьих, повысить свой личный рейтинг внутри Израиля как политика, имеющего "особые отношения с Москвой". Дело в том, что на Либермана буквально на днях возбудили уже третье уголовное дело по коррупции.
Израиль является в настоящее время главным промоутером этого тренда. Проблема только в том, что сохранение контролируемой напряженности с каждым годом становится все более сложной и рисковой задачей.
ТРЕТИЙ КЛЮЧЕВОЙ ТРЕНД в настоящее время можно было бы назвать "исламской регионализацией". Речь идет об усилении центростремительных региональных тенденций, нарастании внутрирегионального кооперативного взаимодействия, формировании общих стратегических позиций на основе Ислама и исламских ценностей.
За последние 60 лет на Ближнем Востоке предпринимались неоднократные попытки региональной консолидации на основе арабского национализма, арабского социализма и т.д. Но все они так или иначе проваливались. Но в то же время происходило накопление опыта в этом направлении. Одним из первых лидеров, который попытался начать процессы консолидации на исламской основе, стал Н. Эрбакан - бывший премьер-министр Турции.
Новый этап региональной консолидации на Ближнем Востоке стал возможным на новом витке усиления исламского политического фактора как результат укрепления позиций ИРИ и политизации суннитского ислама, что выразилось в появлении сотен новых политических организаций и движений, и прежде всего в необычайном феномене ХАМАС.