Но уже сейчас начинают раздаваться голоса, призывающее к тому, чтобы удушить это начинание на корню. Достаточно предсказуемо, ибо доминирующее направление в общественной идеологии последних лет - направление, настойчиво внушаемое сверху через все каналы массовой информации - было прямо противоположно интернациональной идее.
Именно поэтому ИнтерСоюз стал полной неожиданностью для всех участников общественно-политического процесса в России. Прежде всего сама власть не знает, как реагировать на эту инициативу. Ведь невозможно в лоб атаковать идею интернационализма! Во-первых, потому что существует мощное духовное наследие интернациональной этики, оставшейся после советской эпохи. Почти два десятилетия постсоветской промывки мозгов не смогли подорвать этот базовый фундамент, который в свое время превратил советский народ в уникальное цивилизационное явление.
Во-вторых, интернационализм на совершенно инстинктивном уровне воспринимается простыми людьми всего мира - не только советскими! - как позитив. Если бы это было не так, советская Россия не смогла бы стать маяком для всего человечества, провозгласив в качестве своего политического знамени принцип братства народов. (В отличие от США, созданных англосаксонской протестантской буржуазией, речь в советском проекте шла не о "плавильном котле", из которого должна была выйти псевдонация - химера; раннесоветская идеология ставила задачу реализации именно международной солидарности, в которой участвуют нации как самостоятельные субъекты истории).
Учитывая это, власть пока не высказывается прямо. Зато такую задачу выполняют различного рода националистические провокаторы, которые пытаются прежде всего смазать главное содержание проекта "Интернационального Союза". Националисты, как и следовало ожидать, педалируют "национальный" момент, разжигают рознь, стращают угрозами, исходящими от "неместных". Анализировать их позицию бессмысленно, поскольку она не самостоятельна: националистические лидеры, в сущности - мелкие функционеры, действующие в "сером" промежуточном пространстве параполитики.
Возможно, самое любопытное - неуверенность и аморфная реакция оппозиции, причем во всем её спектре. Ни оппозиционные либералы, ни самопровозглашенные левые не могут до конца собраться с мыслями и четко определиться в своем отношении к ИнтерСоюзу. Понятно, что либералы ощущают угрозу, но по тем или иным причинам не хотят жестко определяться против; однако левым-то, казалось бы, сам Бог велел безоговорочно поддержать интернационалистскую инициативу. Вместо этого они высказывают разного рода сомнения и оговорки: а так ли уж начитанны "гастарбайтеры" в марксизме-ленинизме, чтобы заслужить право быть объектом солидарности?!
Причина всего этого набора раздражения, злобы, растерянности и непонимания в том, что "Интернациональный Союз" фактом своего возникновения бьёт в самую серцевину духа и буквы "ельцинизма", пораженческой эпохи демонтажа советской цивилизации, которая началась после 1991 г. Тем самым подрывается смысл существования всех тех, кто сделал ставку в своей политической, экономической, метафизической и прочих карьерах именно на поражение СССР в "холодной войне".
ИнтерСоюз не как фактическое движение, а как стоящий за ним замысел - это предъявление счета к истории по выданным ею в свое время долговым обязательствам. История задолжала советскому народу, потому что советский проект давал существованию человечества новый смысл и новое дыхание; однако реализация этого проекта была прервана в значительной мере искусственно не только по объективным, но, в первую очередь, по субъективным причинам. Сегодня наступает то предельное время, когда мы можем предъявить истории этот счет, открыть дорогу к восстановлению постсоветского пространства как великой интегральной цивилизации.
Этой надежде, этой возможности противостоит политическая болезнь "ельцинизма".
Суть "ельцинизма" легко понятна через исторические аналогии. Это своего рода русифицированная версия турецкого кемализма. В 1918 г. Османская империя - многонациональная монархия, худо-бедно отвечавшая за населявшие её народы, - потерпела поражение в войне против Антанты. И тогда поднялась фигура Кемаля Ататюрка, радикального националиста, который заявил: "Мы, турки, слишком долго отвечали за других, которые этого вовсе и не стоят! Теперь будем отвечать только за себя". К чему это привело? К тому, что историческая наследница Восточной Римской империи превратилась в заштатное бюрократическое государство третьего мира, совмещающее задачи передового натовского плацдарма с функциями дешевого курорта для среднего класса, этакой гламурной версии Крыма.