"Самая невероятная история, связанная с брендом Херста, произошла Э.Джиллом, репортёром газеты "Sunday Times". У Джилла был старый портрет Иосифа Сталина кисти неизвестного художника. Он говорил, что портрет "висел над письменным столом и помогал в особенно трудных случаях"; в своё время за него было заплачено 200 фунтов. В феврале 2007 года Джилл обратился в "Кристи" с предложением выставить портрет на обычные торги в середине недели. Аукционный дом отказался, сказав, что не торгует ни Гитлером, ни Сталиным. "А что, если бы автором портрета был Херст или Уорхол?" #92; "Ну, тогда мы с удовольствием взяли бы его".
Джилл позвонил Дэмиену Херсту и попросил пририсовать Сталину на портрете красный нос. Херст так и сделал, добавив заодно свою подпись под носом. В таком состоянии "Кристи" принял портрет на продажу и снабдил эстимейтом (предварительная оценочная стоимость лота. - Д.Т.) в 8-12 тысяч фунтов. Желающих приобрести портрет оказалось много, и семнадцатью предложениями позже, когда молоток аукциониста наконец опустился, цена картины составила 140 тысяч фунтов. В конце концов, на нём имеется подпись Херста".
"Аукцион - дикая смесь надувательства, суеты и спекуляций, это одновременно невольничий рынок, биржа, танцплощадка, театр и бордель. Это утончённое развлечение, где смешались спекуляция, драйв и охота за сокровищами, где замкнутая каста исполняет тщательно разработанный ритуал, откровенно манипулируя при этом законами общества потребления и высшего общества…На аукционах назначаются новые ценности, а желание возводится в ранг идола", - делает вывод арт-критик Джерри Зальц
Анализ Томпсона напоминает "No Logo. Люди против брендов" Наоми Кляйн, Механизмы, описанные Кляйн, работают и в голом королевстве современного искусства. Как своеобразное признание звучит реплика Бретта Горви, заместителя главы отдела современного искусства "Кристи": "Это бизнес, а не история искусств". Contemporary art как высшая стадия капитализма?
Несмотря на весь шум, на то, что современное искусство агрессивно легитимирует себя через претензию на авангардность, общественный интерес откровенно локален. Двухлетней давности бенефис Олега Кулика в ЦДХ сопровождался удивительным объявлением на кассе - "Деньги не возвращаются". Видимо, реакция некоторых посетителей, далёких от самодовольства художественного сообщества, была резко негативной.
Дональд Томпсон считает, что рынок современного искусства будет куда более вменяемым, если на нём активным игроком станет государство. В глобальном мире это кажется иллюзией. Но на сцену выходит куда более серьёзный фактор - кризис. Не придётся ли многим художникам ловить рыбу уже самостоятельно? И не для инсталляций, а просто на обед.
Сергей Угольников ИСПОВЕДЬ «БОЯНА»
Технический прогресс изменил не только звучание, но и форму множества музыкальных инструментов. Но наибольшую узнаваемость (при громадном варьировании современных возможностей звукоизвлечения) сохранили, как ни странно, именно меха и клавиши старинного, древнего, но легко узнаваемого баяна. Поэтому былинное название "Боян", который носит Государственный Академический Русский Концертный Оркестр под управлением Анатолия Полетаева, может восприниматься слушателями и как динамичная множественность симфонических изменений, придания классическому звучанию элементов новизны и народности.
Ещё при своём создании в 1968 году Оркестр носил экспериментальный характер: народные инструменты были оснащены радиоаппаратурой. Ныне "Боян" соединяет в себе два начала - традиционные народные инструменты России и инструменты симфонического оркестра: флейты, гобой, фагот, валторны, трубы, тромбон, литавры, скрипки, альты, виолончель и даже синтезатор.
В скоротечной современности на просторах интернета термином "Боян" принято обозначать не только музыкальный инструмент, но и старинную (по меркам сообщества), известную всем новость. Потому выступления оркестра могут произвести неоднозначное впечатление на различные аудитории. Слушатели, которые привыкли к тому, что оркестровые гармонии за последнее время претерпели большие метаморфозы, могут быть недовольны слишком консервативным исполнительским подходом. А у публики, привыкшей к аутентичному воспроизведению забытых за годы "демократических преобразований" мелодий, может возникнуть неприятие сплава элементов современного звучания с влиянием советской вокальной и исполнительской школы. И, как несложно понять, для расширения своей аудитории, не входящей в вышеуказанные типы, оркестру необходимо систематизировать группы слушателей. Посему диск под названием "Исповедь…" можно считать не только фиксацией нынешнего репертуара, но и представлением о возможных путях развития.