При поиске книги всегда можно рассчитывать, что если она есть в одной библиотеке, - сразу же передаётся в другую. Редкая книга оседает только на одном ресурсе, и в данном отношении библиотекари проявляют завидную солидарность. Сканирование и появление новой книги в сети становятся для узкого круга событием, правда, не всеми воспринимаемым однозначно.
Итог предварительный: мы оказываемся между двух полярных областей, взаимоисключающих друг друга. Между ними не может быть найден компромисс, и продолжение полемик вокруг электронных библиотек и сетевых магазинов самым убедительным образом это доказывает.
Электронная версия книги не может вытеснить печать. Но она ускоряет потерю тех или иных изданий. Каким образом? Тем, что губит и многие печатные издания, - они намертво закрепляются в частных библиотеках коллекционеров, не интересующихся содержанием книги. Их интересует библиография - издательство, год, состояние книги, - причём различие "хорошего" и "удовлетворительного" состояния переплёта и бумаги существенно сказывается на цене. Коллекционные издания не читают в принципе - книги даже не открывают, ведь от этого они портятся.
Многие совершенно напрасно ждут оцифирования "Антологии сербской поэзии" (три тома, издательства: Вахазар, Рипол Классик, 2004, 2006, 2008). Полагаем, что уже через пять лет эта серия станет объектом не менее пристального внимания букинистов, чем "Эпос сербского народа" - М.: изд-во АН СССР, серия "Литературные памятники", 1963. Также можно предположить, что из всего тиража останутся непрочитанными две трети, - независимо от того, насколько часто экземпляры будут циркулировать из магазина на книжные полки и обратно.
Следует заметить, что особой выгоды букинисты от этого бизнеса не извлекают - это скромный заработок при невероятной заинтересованности. Хобби, странного характера страсть к обладанию суперобложки, пожелтевших листов с "хрупким" шрифтом, запаха старины.
Читатели газеты вспомнят некогда популярный в России роман Артуро Переса-Реверте "Клуб Дюма или тень Ришелье", по мотивам которого был снят фильм "Девятые врата". Из прочтения сразу же становится очевидным: недешёвое это мероприятие - коллекционирование книг. Впечатляет и мнимый аристократизм, проще говоря снобизм, - презрение к дешёвым изданиям с мягкими обложками, да и вообще к современной литературе, к любым книгам младше века. Воображаемые букинисты, гораздо приятнее своих коллег в реальной жизни - там и превосходный эстетический вкус, там и нескромные намёки на эзотерику в лучшем смысле этого слова, там и пиетет к иерархии. Впрочем, западных романистов профессия обязывает приукрашивать те или иные профессии. Но то - в Европе, в России всё очарование букинистики завершилось не на творческом, но экономическом переосмыслении девиза "никто не забыт, ничто не забыто" и поднятого на щит диссидентами афоризма Булгакова - "рукописи не горят".
Аллегорически выразившись, сожжение произошло с советскими изданиями - они просто "поменялись местами" с дореволюционными изданиями в репринтах и адаптированном варианте (без "ятей" и твёрдых знаков), с "там-" и "сам-издатом". И тут разоблачается бесхитростная плановая экономика букинистов - искусственно созданный дефицит советской литературы.
Некоторые книги попросту нечем заменить. Влиятельный европейский интеллектуал Славой Жижек пишет книгу "Тринадцать опытов о Ленине" и организует конференцию "Актуальность Ленина" (февраль 2001) - между тем, как в России продолжается инерция антисоветизма, а позже уже никого не интересуют политэкономия и социология русских марксистов. Вместе с тем, в "букинистических лавках" русского интернета никого не удивляет спрос на избранные сочинения и ПСС Владимира Ильича - таковые продаются за астрономические для книг суммы и редко не находят своего покупателя. Казалось бы, в стране, некогда славящейся как самая читающая, при миллионных тиражах авторов догматического марксизма, должно сохраниться достаточное количество экземпляров, чтобы заурядный читатель не чувствовал когнитивного диссонанса, сравнивая разделы прейскуранта под заголовками "марксизм-ленинизм" и "постмодернизм".
Это лишь отвлечённый пример, и далеко не единственный. Клоним к тому, что читателю не предоставляется выбора, - гносеологической и культурной основе современного интеллектуального рынка. Посмотрим на секции детской литературы. Что мы там видим? Тридесятое переиздание Милна не в самом лучшем переводе (лучший - Бориса Заходера, 1982-83), семитомную эпопею Джоан Роулинг, комиксы "Witch". Остальное - в лучшем случае переиздание советских переводов и оригинальных сочинений, например, Юрия Олеши, как правило, что гораздо печальнее, та же букинистика. Тираж, как ни был бы велик, надолго задерживается - или раскуплен для дальнейшей спекуляции, или не востребован ввиду массированной рекламы западных "образцов" для специфического воспитания. Не случайно европейские интеллектуалы регулярно обращаются к детской литературе - для интерпретации и цитации.