Незадолго до открытия съезда московский журналист Владимир Прибыловский сообщил, что в РОА ветеран из Буэнос-Айреса таки служил, и на пресс-конференции я попросил подтвердить или опровергнуть это заявление. Кроме того, меня очень интересовало, как зарубежные кадеты, являющиеся прихожанами Русской Православной церкви за рубежом, относятся к недавнему прославлению Власова членами ее Синода?
Увы, о подробностях своей боевой биографии Игорь Николаевич так ничего и не сообщил. Немногим красноречивее оказался он и в комментариях к заявлению РПЗЦ. "Я политикой не занимаюсь и не имею возможности об этом судить, - заявил человек, которого только что представили как "главного идеолога русского зарубежья" и "основного русского философа после Ильина". - Не судите да не судимы будете… И я думаю, что об этом не надо даже говорить".
Достаточно заглянуть на сайт Андрушкевича, переполненный публикациями именно на политические темы, чтобы понять, что аргентинский гость просто увильнул от ответа. Но я не стал спорить, поскольку закончивший кадетский корпус одновременно с Игорем Николаевичем Юрий Медведков с готовностью подтвердил свое пребывание в РОА. Кроме того выяснилось, что отец Юрия Дмитриевича служил в Русском Охранном корпусе, а дедушка был полковым священником особо отличившегося в карательных операциях в Югославии казачьего кавалерийского корпуса СС.
У ряда российских участников пресс-конференции мои вопросы вызвали неудовольствие. Выяснилось, что иные из них считают ветеранов РОА своими братьями по крови, их опыт - блестящим, а работу на Гитлера - службой России. К сожалению, я так и не узнал, какой именно опыт дорогих гостей гостеприимные хозяева считают блестящим. Русский Охранный корпус занимался карательными операциями против югославских партизан, причем воевал не только с коммунистами, но и с монархистами-четниками. РОА имела несколько неудачных столкновений с советскими войсками на Одере, после чего её главная ударная сила - 1-я пехотная дивизия - снялась с позиций и в ходе бегства на запад напала на германские части в Праге.
Вы видите тут что-то похожее на блестящие воинские подвиги и службу Родине? Лично я наблюдаю в одном случае дезертирство, а в другом - чёрную неблагодарность к братскому народу, давшему приют тысячам русских эмигрантов. Не говоря уже о самом факте ношения формы армии, вождь которой еще на страницах "Майн Кампф" возмущался, что Германия не напала на Россию вместе с Японией в 1904 году. Ссылки на большевиков, занимавшихся антивоенной пропагандой в интересах кайзера Вильгельма, не убеждают. Они осуществляли свой собственный проект, организуя революцию как в России, так и в воюющих с ней странах.
Кроме того, боевые действия против своей страны в рядах вражеской армии, ведущей войну на уничтожение, - это принципиально иное. Тут даже с французскими эмигрантами-монархистами нельзя сравнивать. Те воевали против революционной Франции в рядах русской и австрийской армии, но сражались за восстановление династии Бурбонов, усадили на престол Людовика XVIII и вернулись домой. Тогда как фюрер нигде не обещал, что после взятия Москвы он восстановит Российскую Империю во главе с кем-нибудь из уцелевших Романовых, а, напротив, не скрывал, что никакой России на европейской территории его планы не предусматривают.
Ну и, наконец, есть такая мелочь, как воинская присяга. Русская Освободительная армия присягала "бороться против большевизма до последней капли крови… в союзе с Германией под главным командованием Адольфа Гитлера", а потом бросала фронт и стреляла в спину германским союзникам. Перед этим бОльшая часть ее солдат и командиров, включая Власова, принимала советскую присягу, которой тоже изменила. Сотрудничая с подчиненными Андрея Андреевича, российские генералы стыдливо признают его правоту и дают нам понять, что любая воинская присяга, включая и нынешнюю российскую - пустая бумажка. Такая же пустая, как и публикации кремлёвских пропагандистов против реабилитации эсэсовцев в Прибалтике и бандеровцев на Украине.
В последнем я и не сомневался, а что касается присяги, то новейшее отношение к ней, видимо, должны творчески воспринимать нынешние суворовцы и нахимовцы. Тогда им следует помнить, что переход на сторону противника, даже из самых шкурных соображений, следует прикрывать высокими идеалами. Правоверный коммунист Андрей Власов, попав в плен, спустя считанные месяцы так трогательно писал, почему он бескорыстно встал на путь борьбы с большевизмом, что некоторые до сих пор верят!