К примеру, в июне 1952 года Пастернак проводит очередную читку в своей квартире на Лаврушинском (номенклатурный писательский дом — "со всеми отсюда вытекающими…"). Среди слушателей — находящаяся в явной опале (опять же — "со всеми отсюда вытекающими") Анна Ахматова.
Сталин умирает 5 марта 1953 года.
В апреле 1954 года в журнале "Знамя" выходит стихотворная часть романа "Доктор Живаго" (десять стихотворений). Публикация в "Знамени" носит название "Стихи из романа". Сталин умер, но движение к напечатанию романа продолжается. Иначе никогда не вышли бы стихи Пастернака под заголовком "Стихи из романа". Времена все еще кровожадные: "Из какого, тудыть-растудыть, романа?"
В декабре 1955 года Пастернак заканчивает роман.
В январе 1956 года машинописный текст "Доктора Живаго" передан в редакции "Знамени" и "Нового мира".
В феврале 1956 года проходит ХХ съезд КПСС.
Казалось бы, теперь-то уж дорога к напечатанию романа совсем открыта! Но тут-то и начинаются странности.
Весной 1956 года Пастернак зачем-то отдает рукопись романа З.Федецкому! Это — иностранец (поляк, переводчик и писатель, который в первые послевоенные годы был пресс-атташе посольства Польши в СССР). Передача Федецкому рукописи романа "Доктор Живаго" не санкционирована советскими властями. Это грубейшее нарушение правил игры, жесточайше соблюдавшихся в то суровое время. Жест отчаяния, порожденный уверенностью в том, что роман не будет опубликован? А откуда эта уверенность? Прошло лишь несколько месяцев с момента передачи рукописи романа в "Знамя" и "Новый мир"! ХХ съезд, казалось бы, открывает для Пастернака новые перспективы! Или — не открывает, а закрывает?
Почти одномоментно с передачей рукописи романа Федецкому Пастернак отдает рукопись другому иностранцу. Сотруднику итальянской редакции Московского международного радио, члену итальянской компартии Серджо Д`Анджело.
Д`Анджело по простоте душевной написал: "…Я поехал (на электричке) в подмосковный поселок Переделкино, где жил Пастернак. В моей поездке не было ничего тайного. Напротив, я взял с собой в высшей степени уважаемого человека, который впоследствии сделал хорошую политическую карьеру в советской системе" .
Какого человека имеет в виду Д`Анджело? Елена и Евгений Пастернаки пишут: "Из его (Д`Анджело) интервью Э.Лозанскому в №95 "Континента" мы узнали, что это был Владлен Владимирский. Их общий друг Лолий Замойский, тоже сотрудник Комитета по радиовещанию, вспоминает, что не смог поехать тогда в Переделкино с Д`Анджело. … Замойский пишет о "возбужденных" по возвращении друзьях с "объемистой папкой" в руках и рисует устроенную "по всем правилам конспирации" встречу Д`Анджело с Фельтринелли на станции берлинского метро" .
Сколько же людей в душевной простоте своей пишут нечто донельзя экстравагантное! В.Владимирский — лицо малоизвестное. Но Л.Замойский… Это почти легендарный человек, чей жизненный, да и творческий путь исключает какие-либо разночтения во всем, что касается специфики анализируемой мною игры.
Игра… Борис Пастернак говорит Д`Анджело и Владимирскому: "В СССР … роман не выйдет. Он не вписывается в рамки официальной культуры" . Как это не вписывается, если уже напечатаны стихи из романа? Почему не выйдет, если ХХ съезд открывает очень многие шлюзы? Не вписывается или не должен вписаться? Не выйдет в СССР или должен выйти не в СССР?
Д`Анджело в присутствии В.Владимирского оговаривает с Пастернаком публикацию романа "Доктор Живаго" в Италии. Пастернак соглашается, выставив одно условие — что Фельтринелли пообещает передать роман, "скажем, через несколько месяцев, крупным издателям других стран, прежде всего Англии и Франции" .
Цель ведущейся игры — очевидна. Роман не должен выйти в СССР и должен выйти за границей! Но чья это игра? Кто побуждает собеседников Пастернака в ней участвовать? Богатый и авантюрный издатель Фельтринелли в принципе может побудить к участию в такой игре своего литературного агента Д`Анджело. Но В.Владимирский?.. Л.Замойский?!! Они тоже соблазнились вознаграждениями Фельтринелли?
А сам-то Фельтринелли? Он ведь не только богатый авантюрный издатель! Кто уравновесил своими аргументами В ПОЛЬЗУ напечатания веские аргументы Хрущева и Тольятти ПРОТИВ напечатания? Фельтринелли — так пишет Д.Быков — был нужен Тольятти в качестве спонсора, и потому не боялся санкций ИКП? А санкций ГРУ он почему не боялся? И — ну, сколько можно ломиться в открытую дверь! — Хо Ши Мин и Кастро принимают Фельтринелли после исключения из ИКП тоже как "богатого человека"? Они сами — бедные люди? Фельтринелли может им компенсировать неудобства в отношениях с советским "патроном"?