РЕКА ПОТУДАНЬ
С 27 октября до 22 ноября в Государственном литературном музее (Трубниковский пер., д. 17) открыта выставка воронежской художницы Натальи Коньшиной "В прекрасном и яростном мире Андрея Платонова". Выставка организована Государственным литературным музеем и Институтом мировой литературы им. А.М. Горького РАН к 110-летию со дня рождения писателя.
Эта выставка — итог десятилетней творческой работы Натальи Коньшиной, тонкого, вдумчивого художника, талантливого иллюстратора русской и мировой классики. Ею создано более 100 иллюстраций к произведениям Андрея Платонова, и это поистине уникальный художественный проект! Яркие работы Натальи Коньшиной вводят в неповторимый платоновский мир, раскрывают "идею жизни" писателя, учат любить его сокровенных героев.
Посетители выставки увидят серию иллюстраций к роману "Чевенгур", за которую Наталья Коньшина получила диплом II Всероссийского конкурса книжной иллюстрации "Образ книги" (2009), иллюстрации к только что вышедшей книге "Сказки и рассказы Андрея Платонова", яркие работы к пьесам "Шарманка", "14 красных избушек", повести "Котлован", рассказам "Река Потудань", "Такыр", "Житель родного города", военной прозе и ранним стихотворениям Андрея Платонова.
Соб. инф.
Часы работы Государственного литературного музея (Трубниковский пер., д. 17): вторник-суббота с 11.00 до 18.00, проезд: м. Арбатская, Баррикадная, далее пешком. Справки по тел. 695-46-18, 695-59-38.
Андрей Фефелов СКАЗАНИЕ О ЦАРЬ-БОМБЕ
Уж кому, как не нам, известно, что история заквашена на пустяках и случайностях. Сведенные в тяжелые тома так называемые объективные законы исторического развития, как ветхий Данте, на заре выпадают из наших рук. И вместо незыблемых непреложных правил на первый план выходит залихватская доктрина залетных лошадок: "Гоните ж, милые, — куда кривая вывезет!!!".
Главное знать, отчетливо понимать, что кривая, она обязательно куда-нибудь да вывезет. Вот только куда?
Казалось бы, такая слепящая неопределенность должна нас, русских, устраивать. В чем-то даже манить и вдохновлять. Однако, несмотря на всю нашу любовь к живительному беспорядку, всю нашу приверженность к убийственному беспределу и к сомнительному историческому экспромту, каждый из нас в глубине души понимает, что за нестройными волнами событий и явлений сквозит нечто великое и важное, строгое и неизменное. Без этого внутреннего, запрятанного в подсознание, чувства мы бы просто захлебнулись в дикой абсурдности бытия…
Так мы понимаем, что и Россия наша, несмотря на всю видимую текучесть, зыбкость, неустойчивость ее форм, является тонко сбалансированной и стремящейся к равновесию сложной системой, мощные корни которой, прорубая почву, уводят в пылающие недра Земли. А колоссальная крона в своем великом дыхании соприкасается с духовным небом, с лазурным сумраком сияющей тверди.
И этот взгляд, этот ракурс позволяют видеть, как каждое, самое мельчайшее событие вплетено в общую величественную картину. Всё соединено друг с другом тысячами незримых нитей.
Не зря же Пушкин писал о неких "странных сближеньях", намекая именно на то, что не все в мире творится по воле случая.
Сегодня мы расскажем о Царь-бомбе — этой, наравне с Пушкой и Колоколом, третьей, до сей поры спрятанной от лишних глаз, реликвии русского народа. Именно Царь-бомба — это чудовище немыслимой разрушительной мощи — есть не просто артефакт политики, науки и техники, но и важнейшая точка сопряжения нескольких колоссальных духовных и исторических вселенных русского мира.
Я ВИДЕЛ ЕЁ! Гладил ее холодные бока. Даже сфотографировался с ней в обнимку... Она живет в закрытом городе, куда доступ возможен только по пропускам, почиет в Музее ядерного оружия. В прохладном пространстве музея наравне с портретами многих именитых советских ученых висят фотографии трех китов, отцов-основателей советского Атомного проекта. На специальном стенде — Курчатов, Сталин и Берия.
Стоит она в полумраке — эта суровая громадина — подчеркнуто немая и красноречиво неподвижная.
Если тронуть ее с ничтожной силой, то мы услышим, как в гулком ее чреве отзовется многозначительная пустота. Там нечто невидимое, бесплотное, но в то же время весомое, бесконечно тяжелое, страшное и неподъемное. Сама история отзывается в ней звенящим эхом.