ЗАБЛОКИРОВАННОЕ ВОСПРИЯТИЕ
Больше всего в либеральном сознании бросается в глаза его органическая неспособность воспринимать инакомыслие. В свое время КГБ глубоко разбиралось в сортах диссидентов, но, борясь с ними, вскоре восприняло большинство постулатов либерального сознания. Само же либеральное сознание, став государственной доминантой в России, пошло значительно дальше — оно не воспринимает никакого инакомыслия, не говоря уже о соревновательности различных идеологических платформ.
Это рождает и агрессивное неприятие реальности. Все, противоречащее либеральным идеологемам, объявляется несуществующим или несущественным, а указание на них — "примитивным манипулированием".
Неспособность воспринимать инакомыслие в сочетании с личной ущемленностью порождает агрессивность в качестве основного аргумента против нелицеприятной точки зрения.
Агрессия проявляется даже в отношении к партнерам, хотя бы и ситуативным. Так, один из либеральных организаторов Национальной Ассамблеи старательно и без всяких провокаций разъяснял одному из вошедших в нее коммунистов, как он объяснял своему сыну, что хорошие коммунисты все же бывают, — но только мертвые…
ТОТАЛИТАРНОСТЬ
Враждебность идеологии либерального фундаментализма интересам большинства граждан России исключает для ее носителей возможности быть демократами, учитывающими мнения и интересы своего народа. На их знамени, как и 20 лет назад, написано: "Железной рукой загоним население в счастье!" — а если оно понимает счастье как-то по своему, тем хуже для него: оно клеймится как "гадина", которую надо "раздавить", и лишь в лучшем случае — как "агрессивно-послушное большинство".
С учетом идеологии либерализма, реальными правами обладают лица с состоянием примерно от миллиона долларов. В этом российские либералы логично выражают реконструированный Стругацкими древний принцип "все свободны, и у каждого по десять рабов". Этого же подхода придерживается и правящая клептократия; в социально-экономической политике (кроме усиления госвмешательства) она либеральна и во многом состоит из бывших соратников и будущих подельников нынешних либералов.
Разница лишь в том, что у вторых нет власти, и потому они требуют демократии и прав человека, но — лишь в политике. Мысль об экономических и социальных правах граждан и даже о том, что демократическое государство должно следовать их убеждениям, в том числе и нелиберальным, внедряется в сознание либералов лишь категорической практической надобностью и по миновании этой надобности немедленно изживается без следа.
В результате либералы в массе своей — носители наиболее тоталитарного в России типа сознания. Ведь не Жириновский, но один из столпов либерализма заслужил от однопартийцев убедительную кличку "Дуче".
Именно тоталитаризм — причина раздробленности либералов. Объединяться могут демократы и даже демократы с диктаторами, но тоталитарные лидеры на это не способны. Даже Сталина и Гитлера хватило менее чем на два года — чего уж ждать от наших либералов?
КОММЕРЦИОНАЛИЗАЦИЯ
Либерализм, будучи идеологией бизнеса, обожествляет его. Крупный делец для либерала не может быть плохим (конечно, если не участвует в Холокосте) — просто потому, что получает большую прибыль.
Соответственно, значительная часть либералов коммерционализирована. Как написал один журналист, "неужели кто-то мог всерьез подумать, что я буду ругать кого-то бесплатно?"
Поскольку люди судят о других по себе, в тех редких случаях, когда до восприятия типичного либерала удается довести мысль, которая его не устраивает, автоматической реакцией становится вопрос "Сколько ему за это заплатили?" Мысль о том, что что-то можно делать не за деньги, а "просто так", ради познания и распространения истины, не помещается в современном либеральном сознании.
Затем в мозгу либерала возникает вопрос о том, кто и под кого "копает" распространением этой информации.
Трогательна смычка либералов от оппозиции и их прежних коллег, в силу меньших моральных качеств и больших административных способностей удержавшихся во власти. Последние точно так же воспринимают любую критику сначала как "оплаченную американским и британским империализмом" (в крайнем случае, как в истории с майором Дымовским, "иностранными неправительственными организациями", кровавыми когтями тянущимися к горлу молодой сувенирной демократии), а затем — как диверсию той или иной группы бюрократов и олигархов против другой такой же группы.