Образ невероятной силы они перед собой имеют. И о любви, о добром отношении друг к другу говорят буднично. За десять лет прониклись религиозным чувством какого-то совершенно небывалого доселе толка. Так что в близком соседстве с ними, в вагонном купе, почти физически ощущаешь воздействие их ауры — другого слова не находится.
Но и заземлены они капитально. У них уже есть собственный, опубликованный в многочисленных собственных газетах, проект Закона о родовых поместьях. И они едут в Москву обсуждать его, вносить поправки, дополнять, чтобы потом отдать в Думу.
Толковали о том, будет ли юридически уместны в тексте закона такие термины, как "создание пространства любви и счастья".
Спорили, в чем состоит главнейшая потребность человека на земле: в творчестве или в утолении голода.
Разбирались, как правильно оформить документы тем, кто едет в родовые поместья из стран СНГ. А таких становится всё больше и больше.
Критиковали программу "Малоэтажная Россия", потому что для возведения жилья нет рабочих рук.
И опять о своем законе, о его "наполнении". Об едином Образе, который бы лёг на душу каждого. Не законы, мол, управляют нашей жизнью, а Образы. Именно потому описать юридическим языком понятие "пространство любви" невозможно…
Тень поэта Некрасова витала над нами. Опять про счастье и добро толковали русские люди на своих путях-дорогах. Что с того, что у них ноутбук на коленях и высшее образование в голове. Пусть они едут в чистых, теплых вагонах, могут пойти в буфет и заказать там антрекот с картофельным пюре и зеленым горошком. А всё неймется им. Всё блазнеет им нечто заповедное. Просторное и солнечное. Мирное и благодатное. Любимое и доброе.
Кстати, именно так и называются разбросанные по всей стране десятки, сотни поселений моих замечательных спутников.
Cмоленская область
Услуги перевода: апостиль юридический перевод 7 по доступным ценам.
2
Николай Анисин РУКУ, КАЗАНЬ! РУКУ, КАЛУГА!
НА КРУГИ СВОЯ
От вида с Оки на Калугу, на обилие её великолепных храмов у Гоголя Николая Васильевича, по его словам, дух захватывало, как от вида на Константинополь. Гоголь бывал в Калуге не раз. В том числе и инкогнито — до славы. И есть калужане, склонные верить, что именно в Калуге писатель увидел увековеченную им на 1-й странице 1-го тома "Мертвых душ" вот эту живую сцену:
"В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка…В бричке сидел господин — не красавец, но и недурной наружности. Въезд его в город не был сопровожден ничем особенным. Только два русских мужика, стоявших у кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем:
— Видишь, — сказал один другому, — вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось в Москву, или не доедет?
— Доедет, — отвечал другой.
— А в Казань-то, я думаю, не доедет?
— В Казань не доедет, — отвечал другой".
Калужские мужики в пору творчества Гоголя разумели толк и в колесах, и в географии. Калуга до середины ХIХ века была в Российской империи крупнейшим торговым центром. Дорогу в другой такой центр, Казань, простой калужский люд знал и по воде, и по суше. Товары с берегов Оки на берега Казанки и Волги и обратно — валом валили круглый год.
Факт бурной торговли между Калугой и Казанью был явью. Но был и сплыл. Во второй половине ХIХ века Ока начала мелеть, а при прокладке железных путей калужские интересы не учитывались. Изменения в движении товарных потоков предопределили Калуге участь заурядного губернского города. Если в 1849 году, когда Гоголь писал в Калуге второй том "Мертвых душ", в ней обитали 47 купцов первой гильдии, то через двадцать лет — всего 4. Калуга как достойный торговый партнер Казани кончилась в Российской империи и не стала таковым в СССР.
При Советской власти судьбы Калуги и Казани складывались совершенно по-разному. Индустриализация Казани — густонаселенной столицы Татарской Автономной республики с первоклассным университетом — началась в первую пятилетку. Калуга же, где не имелось ни единого вуза, в той пятилетке потеряла статус губернского(областного) города, и в 30-е годы ХХ века на всех ее предприятиях было гораздо меньше рабочих и специалистов, чем, скажем, на одном новом казанском заводе — авиационном.
Областным центром Калуга вновь сделалась в 1944 году, и за три десятилетия после Великой Отечественной превратилась в столицу области индустриально-научной. В самой Калуге построили ряд высоколобых предприятий ВПК. Переоснащены были основанные еще Мальцевым и Демидовым заводы в райцентрах. А на севере области — у станции Обнинская — вырос город с первой в мире АЭС и комплексом солидных научно-исследовательских институтов. Специализация предприятий и НИИ Калужской области, возможно, где-то совпадала со специализацией предприятий Татарской АССР, но точки соприкосновения происходили в рамках исполнения заказов по госплану, а не напрямую.