Стоит понять, что кремлевский проект "суверенной демократии" — это, по сути, четко сформулированный китайский подход "экономики без вмешательства". Однако сегодняшняя структура российской экономики не совсем подходит для этой идеологии. Дело в том, что Москва не предлагает сложные мультипроектные бизнес-решения для стран, в которых российские корпорации покупают активы. А без этого Россия оказывается в лучшем случае продавцом военных самолётов и вертолётов.
НАДО НАЧИНАТЬ ЗАНОВО
В основе советского оргоружия лежала построенная на коммунистической идеологии модель развития со своими стандартами и критериями. В свою очередь, эта модель опиралась на различные инструменты. Само создание Восточного блока и сильного просоветского левого движения в Западной Европе и в Третьем мире было бы невозможно, если бы не наличие соответствующего кадрово-идеологического потенциала. СССР имел значительное количество специальных интеллектуальных институтов (аналогов западных "think tanks"), работавших, в том числе, и на внешнеполитическом направлении. Например, существовал закрытый Институт общественных наук, где готовились именно лидеры, были и другие центры подготовки кадров, в том числе для подпольной работы в зарубежных странах. Благодаря этому Москва играла роль мировой кадровой кузницы для левого движения.
Проблема кадров тесно связана с проблемой идеологии. Советский Союз вряд ли сумел бы расширить свое влияние в мире, если бы не соответствующие продукты (идеологическое ноу-хау, моральный капитал, проекты развития), которые его сторонники могли реализовывать в своих странах. В этом плане показательно, что в окружении Саакашвили есть значительное число выпускников лучших российских вузов. Однако, не имея альтернативных предложений со стороны России, они полностью вписались в существующую грузинскую модель.
Элементом системы советского оргоружия являлась и разветвленная на международном уровне (с многочисленными филиалами и "дочками") партийная структура. Поскольку у Москвы на современном этапе нет ни соответствующей партийной структуры ("Единая Россия" является в лучшем случае карикатурой на позднюю КПСС), ни структуры аналитических центров, потенциал ее "оргоружия" и в этой сфере значительно уступает не только конкурирующим системам, но и советскому опыту.
Вне зависимости от своего отношения к тому или иному политику на постсоветском пространстве, Москва не сумела вырастить "замену" для этих стран. Во-первых, соответствующие потенциальные лидеры не получают никакого статуса, позволяющего им "оставаться в рейтинге". В этом плане можно было бы дать второе дыхание полумертвым политическим структурам. "Единая Россия" могла бы быть спонсором структур, принимающих на баланс наиболее рейтинговых оппозиционных иностранных политиков. В свою очередь, другие проекты Кремля — от "Справедливой России" до ЛДПР и КПРФ — могли бы вести политиков из стран, с которыми Москва жестко конфликтует.
Также можно загрузить полезной работой одряхлевшие научно-исследовательские институты, которые могли бы стать структурами выработки стратегий сотрудничества России с представляемыми этими политиками странами. Наконец, иностранные политики могли бы выступать как двойные лоббисты, привлекая российский бизнес в свои страны, рисуя перспективу совместного развития, и одновременно — выступая в качестве потенциального гаранта этих проектов и стратегического сотрудничества для РФ.
ИДЕОЛОГИЯ ВМЕСТО ПРАГМАТИЗМА
Продолжающийся кризис идеологии и стратегии выражается, в том числе, в циничном прагматизме российской внешней политики. Примеры Наджибуллы, Сурета Гусейнова и целого ряда оппозиционеров из Центральной Азии, банально сданных российской стороной, продолжают отрицательно сказываться на имидже России. Прагматизм Москвы по ключевым проблемам: от палестино-израильского урегулирования до иранского досье — также не создает ей имидж надежного партнера. В значительной степени из-за недоверия к российскому руководству Гавана фактически не пошла на полноценное сближение с Москвой.
Для того чтобы заставить Молдавию отказаться от срочной подачи документов на вступление в НАТО, были использованы все возможные экономические (включая блокаду) и политические санкции. При этом в долгосрочной перспективе конкурентоспособной альтернативы "румыно-европейскому гражданству" Кремль так и не создал.