Выявила странную закономерность: чем больше милиционеров, тем меньше порядка! На каждого преступника приходится едва ли не по два милиционера. Они ведут его летопись: убил, изнасиловал, ограбил. "В Москве проживает 500 воров в законе. Они контролируют наркоторговлю, рэкет, проституцию…" У вас, дорогие россияне, есть персональные летописцы? Нет. Да и кто вы такие? Скромные труженики. Летописцы полагаются важным людям — ворам в законе!
Еду в метро, рядом сидит лицо, похожее на морду, грызет семечки, шелуху сплевывает на пол. Делаю ему замечание.
"Падмэтай", — слышу непонятный мне оборот речи. Переспрашиваю. Мол, что? "Нэ нравица — падмэтай",— понятный оборот речи.
Далее — взаимообогащение культур. Станция конечная. Спор славян между собою продолжается на платформе. Наслушавшись и угроз, и оскорблений, побегав за удирающим гордым сыном горного народа, вручила его в руки правоохранительных органов.
Утомлять подробностями наглого поведения в околотке любителя семечек и противника чистоты, исполнителя матерных рулад, не буду. Чтобы окончательно не убить в согражданах веру в хотя бы тлеющие останки правосудия и правопорядка.
Итак. На мои намерения написать заявление по поводу попытки физической расправы, на оскорбления (я, правда, тоже в долгу не осталась с этим делом), милиционер обратился к развалившемуся на лавке гостю столицы: "А вы не хотите написать встречное заявление? Может, гражданка вам тоже угрожала и оскорбляла?" Сын встрепенулся: "Да. Тоже буду! Она мене сказала: "Ты не русский!" То есть домашние заготовки у этих граждан при себе!
Консультант горца вздохнул: "Это не оскорбление". Я поправила, что нерусским я его не называла, а вот козлом и пидором — называла. Присутствующие тут еще 2 милиционера показали, что недаром хлеб налогоплательщиков едят, объяснили мне: если он напишет заявление на эти мои слова в его адрес. то я попадаю под ответственность. Ответила, что готова нести. Милиционеры приуныли: я не отказывалась писать заявление!
Прочитав вслух написанное мною, опрашивавший меня милиционер обратился к обидчику: "Зачем вы плевали и говорили гражданке, чтобы за вами подметала?"
"А кто? Я, мущына, должэн веник мэсти? Пусть баба веник мэтет!"
Меня и соединяли с какой-то инспекторшей, которая объясняла, что в связи с распоясавшимися русскими националистами я могу получить реальный срок, если дам делу ход. И пришли 3 старших над уже имеющимися 3 милиционерами. В общей сложности 7 милиционеров убеждали меня, что ничего не могут поделать с этим гостем столицы! Просидев 3 часа в околотке, узнав, что нужно ждать еще 3 часа еще одного старшего, я покинула место брани (в прямом смысле).
Еду обратно. На платформе стоят 2 барышни и 2 кавалера в милицейской форме. Мимо, матерясь, размахивая пивными бутылками, идет толпа молодежи. Ноль внимания друг на друга.
Милицейские начальники обещают: ужо, как только нам добавят зарплаты, привилегий и кадров, мы покажем всем! Мы-то, законопослушные граждане, уже увидели и испугались. А вот еще бы преступников припугнуть!
Если численность милицейских рядов увеличится, уже 10 стражей будут объяснять гражданке, что ничего не могут поделать с ублюдком. На платформе будут стоять 3 барышни и 3 кавалера в форме от Юдашкина. А мимо, паля в воздух, крича "всех зарэжэм!", будут ходить граждане с ножами и пистолетами. Это и есть поступательное развитие по-российски.
Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
Можно отвечать по телевиденью на вопросы — всё равно о чём… Можно быть "национальным лидером", но не быть для нации вождём.
Вождь народный, со времён античности, должности такой — не получал. И никто на свете в "культе личности" истинных вождей не "уличал"…
Разве что враги и ненавистники, счёты затаённые сводя, после похорон спешили быстренько оплевать нетленный прах вождя.
Лишь вчера, трусливы до комичности, били лбы, не уставая льстить, а назавтра блефом "культа личности" беспощадно принимались мстить.
Сочиняли речи или песенки, книжки и кино лепили впрок, расправляясь с тем цинично-весело, кто ответить им уже не мог!..
А ведь сколько было поэтичности в строчках их, пока он был живым! Но пришла пора — и с "культом личности" выгодно бороться стало им.