И первые, и вторые, и третьи стали вольно или невольно сорняками, ухабами на пути большого сталинского проекта.
"Потрясите хорошенько, — говорил Сталин, — нашу оппозицию, отбросьте прочь революционную фразеологию, — и вы увидите, что на дне там сидит у них капитулянтство".
Общество переходило к новому состоянию, в котором не было места сословности. Сословия теряли почву под ногами, лишались привычной жизни. Сословия упраздняли потому, что их быт и тип мышления мешали развитию.
Были обречены на притеснение страты, исповедовавшие конформизм и неподвижность. Подавлялась часть интеллигенции, живущей воспоминаниями о ещё не вырубленном вишнёвом саде, враждебно настроенное духовенство. На пути модернизации в деревне стояло уверенное положение кулака, усилившегося при НЭПе.
Наконец, максимальное внимание уделялось всевозможным силам извне. Сегодня только совсем наивный может считать, что первое социалистическое государство развивалось в окружении равнодушных или благожелательных соседей. И не паранойей или жаждой крови объяснялась такая внимательность к потенциальному врагу. Вредительство было возведено в степень международной институции. И даже больше — спецслужбы иностранных держав не просто наносили удары по промышленности, они фактически вторгались во внутрипартийную политику, имея своих контрагентов в составе советского руководства.
Кстати, сам Иосиф Сталин далеко не всегда являлся сторонником исключительно жёстких решений. Характерный пример — процесс по т.н. "Шахтинскому делу", где судили специалистов-инженеров, которых обвиняли во вредительстве. Сталин был против смертной казни, в отличие от Бухарина и его единомышленников.
Террор носил целевой характер — удары по прямым врагам развития страны.
Как отмечал французский писатель Анри Барбюс: "Проблема репрессий сводится к тому, чтобы найти минимум, необходимый с точки зрения общего движения вперед. Преуменьшить этот минимум — так же преступно, как преувеличить. Тот, кто щадит людей, готовящихся действовать во вред делу всего человечества, — преступник. Спаситель убийц — сам убийца. Подлинная доброта должна простираться и на будущее".
Но террор падал не только на головы прямых врагов.
Нецелевой, но значительный удар пришёлся на народные массы, ставшие главным инструментом модернизационного проекта. К началу рывка народ подошёл не в лучшем состоянии. Народ смертельно устал за годы войн и революций, был инертен и враждебно настроен к новым веяниям. Брат-рабочий воспринимался зло-подозрительно. Далеко было и до единства на селе. К тому же, народ был близок к состоянию первобытного хаоса, полон деструктивной энергии.
Сталин не побоялся стать врагом такого народа, дабы страна, говоря по-ленински, пересела с забитой мужицкой клячи на стального коня индустриализации.
Сталин понял, что надо "приблизить крестьянство к рабочему классу, перевоспитать крестьянство, переделать его психологию индивидуалиста, переработать его в духе коллективизма и подготовить, таким образом, ликвидацию, уничтожение классов на базе социалистического общества … Его можно переделать, прежде всего, и главным образом, на базе новой техники, на базе коллективного труда".
Сталин овладел негативной энергией, канализировав её в русло созидания и подвига. Он сломал ветхий мир. Для модернизации ему нужна была новая страна, страна героев.
Советская Россия вошла в состояние работы, стала гигантской мастерской, огромным заводом, в котором создавались объекты, в котором изменялись люди, в котором трансформировалась сама история.
ГЕРОИ И ПОДВИЖНИКИ
Сталинская партийно-государственная машина, решая задачи модернизации страны, не только беспощадно расправлялась с "врагами народа", истинными и мнимыми, — причем под "расправой" здесь надо понимать не только уничтожение, но и перевоспитание. Она, используя технологические достижения ХХ столетия, создала настоящий культ подвига и героизма. В этом культе имена красных героев Гражданской и воинов Великой Отечественной стояли рядом с именами князей Александра Невского и Дмитрия Донского, дворян Александра Суворова, Федора Ушакова и Михаила Кутузова, а те, в свою очередь, — рядом с именами "простых" тружеников: шахтера Алексея Стаханова, трактористки Прасковьи (Паши) Ангелиной, машиниста паровоза Петра Кривоноса и других. Учреждение почетных званий Героя Советского Союза (1934) и Героя Социалистического Труда (1938) увенчало собой иерархию государственных наград страны.