Что же на самом деле происходит на загадочной планете в фильме Кэмерона, и какие сюрпризы хранит она для всего человечества?
Пандора. Гигантский заповедник в три раза больше нашей планеты, на котором к пущей радости землян обнаружен ценный минерал, стоящий больших денег. Пока выжатая до последней экологической капли Земля доживает свой век в распаде и упадке, на Пандору один за другим прибывают звездолёты колонистов. На одном из них — парализованный морской пехотинец Джейк Салли (Сэм Уортингтон), призванный занять место своего брата-учёного, случайно погибшего в уличной драке. К тому времени на Пандоре земная цивилизация представляет собой два противоборствующих лагеря — военных и учёных, главными носителями идей которых становятся одержимая наукой гуманистка доктор Грейс (Сигурни Уивер) и яростный поклонник напалма и мортиры полковник Куорич (Стивен Лэнг). Есть там и местное население — синекожие хвостатые аборигены под три метра росту с кошачьими глазами и дивной пластикой. Живут обитатели Пандоры в лесах, и племя их зовётся нави.
Доктор Грейс пытается изучить дивный народ. В лабораториях создаются аватары — генетические копии нави, управляемые сознанием человека. Пока тело землянина спокойно почивает в специальных контейнерах, его дух, заключённый в аватаре, живёт своей собственной жизнью. Так, инвалид Джейк периодически обретает ноги инопланетянина, а вместе с ними и его облик. И это, как выражается звёздный десант, "посильнее пяти литров текилы и удара по морде".
Тем временем главный по минералам корпоративный воротила Селфридж (Джованни Рибизи) обеспокоен тем, что нави проживают именно там, где покоятся залежи вожделенного ископаемого. И уходить никуда не собираются. Полковник Куорич предлагает карательную операцию под кодовым названием "Шок и трепет" (ау, политически грамотные!). Доктор Грейс не теряет надежды договориться с пандорцами. А Джейк в теле аватара случайно оказывается в джунглях, где от нападения лесных чудищ его спасает аборигенка Нейтри (Зои Салдана). Действуя поначалу как засланный казачок, Джейк постепенно постигает натурализм цивилизации нави. И проникается им настолько, что, как это нередко случается у "кротов", шлёт к чёрту устав и прочие земные законы.
Призрачные леса с диковинными созданиями. Исполинские деревья, тянущиеся к небу, в котором среди облаков зависают парящие в воздухе скалы. Флюоресцирующие в темноте цветы нереальной красоты. Синий мир, связующий всё живое в одном пульсирующем дыхании. Вселенная Пандоры кажется сном из океанских глубин, чья невероятная, несколько пугающая краса, как никогда раньше, имеет право называться неземной. Из какого источника черпалась фантазия о Пандоре, понятно. Более десяти лет после съёмок "Титаника" Кэмерон потратил на документальное кино о путешествиях на дно морское. А в фильме "Чужие из бездны" и вовсе предположил, что некоторые формы жизни подводного мира — это то "очевидное невероятное", с которым человечество может столкнуться в будущем на других планетах. Отсюда и невесомая грация синекожих существ и светящиеся нити медузоподобных священных деревьев, чьи семена, в изобилии летающие в пандорских чащах, вообще являются почти точной копией медузы Aurelia aurita.
В то же время, при всём восхитительном богатстве показанной флоры и фауны и — что не менее важно — при невероятном по техническому мастерству использовании новейших технологий, сюжет фильма прост, как младенец. Сама история планеты Земля диктует множество сюжетов о столкновении техногенной и "лесной" цивилизаций, войне "ковбойцев с индейцами", споре язычества и христианства. Уже не раз какой-нибудь очередной экранный Джейк Салли под воздействием навьих чар становился на сторону угнетённого народа и поднимал меч против своих. Противостояние Города и Леса наиболее совершенно отобразил Хаяо Миядзаки в своей самой жестокой сказке "Принцесса Мононоке", сюжет которой сопоставим со сценарием "Аватара" примерно как проза Рэймонда Чендлера с книжками Дарьи Донцовой. Но в случае "Аватара" "просто" — еще не означает "плохо". Финальная битва, когда против вооружённых до зубов землян, оснащённых сверхвертолётами будущего, выступает летящая на пёстрых драконах армия, в военном арсенале которой всего лишь луки, стрелы и копья, сотворена с тем необходимым героическим пафосом, от которого реально захватывает дух.
И всё же кажущаяся наивность сюжета вызвала споры в отношении "Аватара", разделила зрителей по разные стороны пандорских баррикад. Именно эта на первый взгляд совершенно бесхитростная позиция на поверку оказалась волшебным зеркалом, в котором каждый видит лишь собственное отражение.
Джейк заглянул в кошачьи зрачки Нейтри и увидел там новый мир. Политически озабоченный зритель посмотрел кино и обнаружил там антиамериканскую критику войны в Ираке. Религиозный человек, проштудировав словарь Даля и прочитав трактовку слова "нави", прочувствовал амбивалентность происходящего и зафиксировал в кэмероновском творении извечную борьбу людей и бесов. Последователь движения "Нью-эйдж" восторженно слился с пандорцами в мистическом экстазе. А кто-то просто пожелал увидеть в "Аватаре" красивую сказку.
Возможно, революция должна происходить именно так. Теперь, когда стало понятно, что воображение сценариста уже не ограничено техническими возможностями кинопроцесса, мы можем ожидать от будущего чего угодно. Но какие бы чудеса на виражах ни ждали нас за очередным поворотом, от этого будущего Кэмерон будет всегда стоять в стороне. Не потому, что он первый изменил лик кино окончательно и бесповоротно и совершил прорыв, сопоставимый с люмьеровским прибытием поезда на станцию Ла-Сьота. А потому, что для того чтобы соединить мышление 80-х с высокими технологиями и выдать такой большой "Покахонтас" с бюджетом в 237 млн. долларов требуется быть немного спятившим. Что по-своему куда симпатичнее скучливой псевдосерьёзности фантастического кинематографа последних лет. Теперь, как говаривал Артюр Рембо, любовь следует придумать заново.
Марина Алексинская НЕЗДЕШНИЙ СВЕТ
Марина Алексинская
НЕЗДЕШНИЙ СВЕТ
8 января 2010 года исполнилось 100 лет со дня рождения Галины Улановой — балерины, которую сравнивали со всем самым совершенным, что было в человеческом искусстве. Она была эталоном. Бестелесной, как эльф. Неземной, как облако. Еще при жизни Улановой установили памятники в Стокгольме, перед Королевской академией танца, и в Ленинграде, на Аллее Героев...
Был задыхающийся от жары, испарений асфальта и выхлопных газов июль 1996 года. Часть труппы Большого театра уехала на гастроли, другая — продолжала работать над "Лебединым озером". В один из дней я подошла к пятнадцатому подъезду театра, и в это время рядом со мной остановилась машина, вишневого цвета "жигули". Из машины вышла Уланова. Подтянутая, элегантная. Отрешенная от мира, людей; в плену своих утрат, фантазий, памяти. Такое впечатление, что она вся была облита тонким слоем прозрачного стекла. Уланова прошла в театр, и вслед за ней потянулся шлейф тревоги. "Как это страшно! — говорили мне шепотом старослужащие театра, глядя на Уланову, — оказаться одной… при всей ее гениальности, величии остаться в конце жизни совершенно одной и отчетливо понимать, что никакая слава, ничто никому не нужно"...