ЛИЧИНА
Спустя 12 часов после начала прорыва мы услышали сообщение "Радио России", что экипаж траулера "Электрон" захватил в порту двух мирных граждан Норвегии и сбежал с ними в море. Откровенного вранья в СМИ довелось услышать много. Слово "браконьер" порой было самым мягким из эпитетов. Слушал и поражался: "Да неужели это про нас?! Они что, с ума посходили?" На нас с "вежливой" наглостью напали в открытом море, и мы бескровно защищаемся, как можем, одним лишь мореходным искусством и братской взаимовыручкой. А тут... 17 октября я послал на "Радио России" радиограмму, чтобы там перестали дезинформировать страну.
К нам на выручку наконец-то вышел противолодочный корабль, но двигался он далеко не полным ходом, сетуя на сильный шторм, от которого почти вся команда корабля слегла в приступе "морской болезни". Наша военная авиация якобы тоже из-за сильного ветра не смогла подняться в воздух. А норвежцы летали — только шум стоял!
На границе экономической зоны России нас остановил большой противолодочный корабль "Адмирал Левченко". Получил от него приказ: "Ты арестован. В территориальные воды России не входить". Я вспылил: "Да арестовывали меня уже! Вы уж только с норвежцами как-то разберитесь, кто первый!" Как обухом по голове! Потеряли ход, легли в дрейф. "Тромсё" остановился рядом с нами, а остальные три корабля подошли к "Левченко". Оттуда меня запрашивают: "Чего они хотят?" Отвечаю: "Ну должны же они хоть кого-то взять за жабры!" Молчание длилось с минуту. Потом с БПЛК скомандовали: "Так, давай быстро ко мне, входи в терводы и берем курс на Мурманск!"
Потом-то выяснилось, что над душой у командира корабля стоял адмирал, специально прилетевший из Москвы. Это значит, что решение о сдаче нашего траулера было принято уровнем куда выше адмиральского. В этом предательстве российских политиков я не сомневаюсь и по сей день. Нас должны были насильно увести в Норвегию.
Подтвердил это в кулуарах суда и один неофициальный разговор с норвежским дипломатом: "Тебя сдали". Я переспросил его: "Местные?" Ответ был краток и честен: "Нет, выше"...
Родина встретила далеко не духовыми оркестрами... Подошли к спецпричалу, где базируются корабли российской береговой охраны. Ошвартовались. Заглушили двигатель. Ребята пошли устанавливать трап. Глянул я в иллюминатор на берег, а там — одни фуражки: милиция, госбезопасность, прокуратура... Посмотрел я на эту толпу с борта и пошел тихонько к себе в каюту. Помню, зашел в нее, подравнял стопку документов, сел в кресло...
И вдруг дверь распахивается настежь! В проеме, теснясь и мешая друг другу, — люди в форме, размахивая своими "ксивами": "Я из прокуратуры... Я — из инспекции... Я из... Я... Я..." Повернул к ним голову, поднял глаза, и вдруг... зрение пропало. Ослеп! Голоса слышу, но ничего не вижу. И меня повезли в реанимацию...
На фоне действий властей, сделавших всё возможное, чтобы опозорить моё имя и посадить меня в тюрьму, удивила реакция простых людей по всей России. Первая радиограмма со словами поддержки и ободрения пришла 17 октября из Читы. Потом были и другие. Тогда их не читал, было некогда. Занялся этим лишь в российских территориальных водах. Честно говоря, прослезился. Давно так не гордился тем, что я — русский человек и за мной — вся Россия.
ПОРОЧНАЯ ЦЕПЬ
Давным-давно СССР и Норвегия не смогли поделить Баренцево море, и каждое из государств провело свои границы в северных широтах по-своему. Получилась спорная акватория площадью свыше 150 тысяч квадратных километров между островами Шпицберген и Новая Земля. Это никому не мешало, пока не выяснилось, что именно в этом месте на шельфе лежат нефтегазовые месторождения, включая Федынское, по объему запасов не уступающее знаменитому Штокмановскому. По оценкам геологоразведчиков, здесь сосредоточено до 12 млрд. тонн углеводородов в нефтяном эквиваленте.
Международное право относительно Арктики оставляет место для интерпретаций и споров. Как велись они относительно других частей поверхности земного шара, сколько веков продолжались и чего стоили — известно слишком хорошо...
В планах Норвегии смежные зоны и арктический шельф уже поделены "по-правильному". Разговаривая с инспекторами на борту "Электрона", я слушал их откровения по поводу исторической справедливости вообще и, в частности, по отношению к Земле Франца-Иосифа. Рука, извините, так и тянулась свернуть смачный кукиш: "Там, ребята, никакую Москву из-за вас запрашивать не станут — чпокнут так, что мало не покажется"... Впрочем, никто "закатывать губу" обратно не собирается. Схемы составлены. Действительность подтверждает: механизм заработал. Покушение на исторически сложившиеся морские границы России состоялось. Процесс находится в развитии. Проанализируйте прессу за последние пять лет, и по линии Россия — Норвегия и картина сложится четкая — нас давят, и мы гнемся по всем направлениям: по рыбе, по шельфу, по экономической зоне, по морской границе. Я не знаю всех хитроумных замыслов власти, но так не отстаивают свои интересы. Получается, как в анекдоте про мужика с подбитым глазом: "Меня хулиганы хотели в зад пнуть, а я увернулся..."
Через лоббирование 200-мильной рыбоохранной зоны Шпицбергена норвежцы подбираются к переделу арктического шельфа. Разведанные запасы углеводородов Норвегии подходят к концу, так что без нефти и газа Арктики этой стране будет трудно мечтать о поступательном развитии. Впрочем, России тоже.
Записали Игорь Слободянюк и Алексей Сухановский
По материалам публикации в журнале "Поморская столица"
Владимир Бондаренко РУССКАЯ МИСТЕРИЯ
Хочу познакомить наших читателей с древнейшим загадочным русским миром художника Всеволода Иванова. Лет десять назад он принёс мне в редакцию картину "Северная Атлантида". Меня заворожило его северное видение нашей планеты. Кроме прекрасного чувства цвета, тщательно подобранного северного сочетания красок, когда весь наш яркий мир как бы преломляется в суровом северном ледовитом видении художника, кроме богатства древних сюжетов, в картинах Всеволода Иванова явно присутствовала мощная энергетика, чувствовалось пассионарное возрожденческое отношение к самой жизни.
Я сразу же почувствовал в нём нечто родственное, поморское, первопроходческое. Позже узнал, что Всеволод Борисович Иванов и впрямь родился на моем родном русском Cевере, в Беломорске, потом долго жил в Медвежьегорске — знакомые олонецкие места. Так что мы с тверским художником — земляки и почти погодки. Северное происхождение чувствуется и в его сюжетах, в обилии северных красок, в северном колорите, в очертании лиц героев.
Когда-то знаменитый писатель и ученый, историк Иван Ефремов рассказывал, что ему в детстве часто снился диковинный фантастический корабль. Он чем-то напоминал Ноев ковчег, но находились на этом корабле самые фантастические существа, а на палубе росли невиданные пышные деревья. "Я был убеждён, что вижу судно атлантов, — вспоминал Иван Антонович. — Но вот каким образом подобные зрительные образы одолевают немыслимые просторы времен, и по сей день остается загадкой". Вот такая роскошная северная Атлантида и плыла по северному морю-окияну на подаренной мне картине Всеволода Иванова. Картина смирно висела на даче во Внукове, ею восхищались мои друзья, приезжавшие время от времени на посиделки: Александр Проханов, Владимир Личутин, Станислав Куняев, Виктор Пронин. Время от времени перед ней останавливался и подолгу всматривался в фантастический мир Древней Руси мой друг, внуковский сосед, великий русский поэт Юрий Кузнецов.