и русскую истину славит
мой голос под солнцем войны.
***
Плывут туманы слева, справа,
как синий мёд.
И птица — китежская пава —
во сне поёт.
А я бреду сквозь пущи, чащи,
сквозь дождь и грусть.
Цветы духмяные блестящи,
да ну и пусть.
Здесь зелье каждому по вере
для добрых чар…
…Разрыв-траву ищу я, звери.
Разрыв — пожар!
Она раскроет все темницы
в туман лугов,
Спалит до утренней зарницы
дворцы врагов,
и задрожит душа народа,
и воспарит…
Что там горит у поворота?
Что там горит?! —
Скажи мне, китежская пава,
крыла раскрыв,
разрыв-трава? Слова
иль слава — разрыв?
Цветет неведомая сила
стальным пером.
Я стебель звонкий обломила.
И грянул гром!
***
Слушай, судьбина-бестия,
может быть, пригожусь.
В случае путешествия
я выбираю Русь.
Ставишь второе действие?
Бью по рукам с тобой —
в случае происшествия
я выбираю бой.
Звездное притяжение
и золотая твердь.
В случае поражения
я выбираю смерть.
НА ЗАСЕЧНОЙ ЧЕРТЕ
(Из цикла "Казачеству посвящается")
Не меня ты встречаешь под вишнями,
я служу на Засечной черте,
где холмы с караульными вышками,
чтоб костры зажигать в темноте.
Здесь товарищи к бою привычные,
но чужие на праздном пиру,
проклинают боярство столичное,
видят смерть, что красна на миру…
Азиатские полчища дикие
затаились в недальней дали,
затевают набеги великие,
алчут новых рабов и земли.
Будем биться с врагами умелыми,
чтоб на милую Русь не прошли,
грянусь оземь, пронизанный стрелами,
волком пряну с горячей земли…
Прибегу я шагами неслышными,
за туманами тенью замру,
посмотрю, как под белыми вишнями
на гулянье идёшь ввечеру.
А заметишь — не бойся, красавица,
золотистых огней в темноте.
Больше волк во дворе не появится,
он живёт на Засечной черте.
Где волнистые травы склоняются,
обвивая кресты и клинки,
да слезами в тиши разливаются
по оврагам глухим родники.
***
Я люблю тебя, степь.
Словно жизнь, словно смерть,
золотая и знойная твердь.
Ты мне мать, ты мне дом,
и курган со крестом
и рубеж с богатырским постом.
Нету кроме тебя
ни друзей, ни родни,
вся родня — над полями огни.
И никто не поможет,
никто не спасёт,
только ветер тоску разнесёт.
Я пойду далеко, я пойду высоко,
расступайся, туман-молоко.
Вот и солнце встаёт,
и пичуга поёт,
и душа до небес достаёт.
Помолись ты, мой свет,
буйным ветром побед,
переливами молний вослед,
чтоб летел надо мной
только ангел степной,
и не нужен мне спутник иной…
ПОЭТ
Мне всё равно, где буду прав —
В войне умов? В войне держав?
Ведь всех полей страшней, гляди,
то поле боя, что в груди.
***
Судьбы коварные изломы,
на острых гранях — вспышки света!
Мы — больше, чем народ.
Но кто мы?
Мир до сих пор не знает это.
Не объяснить любой науке
все виражи и завихренья
ветров, ломающих нам руки,
идей, палящих поколенья.
К нам дети чопорной Европы
идут, как в морг на опознанье,
но мы опять встаём из гроба,
отбросив злые предсказанья.