От Катулла до Готфрида Бенна поэзия так или иначе отражала "я". Без "я" — простого, делового, бытового, административного, официального, тайного, словом, художественного "я", стихотворение было немыслимо. Для подчеркивания скрытости или отдаленности "я" заменялось на "ты" или "он", для выражения воображаемого единомыслия с читателем "я" растворялось в "мы". Для передачи сложности или распада личности появлялось второе "я", как в строках испанского поэта Хуана Рамона Хименеса:
"Я" — не "я"
Я это он,
Кто идет рядом и я не вижу его,
И кого временами я забываю.
Он спокоен и молчалив, когда я говорю,
Он милостиво прощает, когда я ненавижу,
Он идет вперед, когда я боюсь сделать шаг,
Он непринужденно поднимется, когда я умру.
Стихотворение не так уж просто при внимательном чтении. Оно может относиться к двойнику, лучшему "я", к душе и даже ангелу-хранителю. Оно может относиться к вымечтанному или вычитанному субъекту, к шизофренической проекции "я" на киногероя или к воспоминанию о сновидении. Стихотворение побуждает размышлять о какой-то другой стороне жизни, о том, что никогда не приходило в голову. Мы нашли решение. Поэзия создается для размышления о бесконечном количестве людей, фактов, событий, взаимоположений, сновидений, ситуаций, проблем, теорий, фантазмов, которые нас не касаются, да и вообще никого не касаются. В отличие от прозы, поэзия расширяет область ненужного, никчемного, бесполезного, заоблачного до невероятных размеров. В отличие от кино и телепродукции, много стихотворных строк претендует на серьезность. И действительно, читая поэзию, удивляешься иной раз: как мало в мире важного и необходимого по сравнению с "мусорной свалкой" (образ) всего остального.
Поэзия в традиционном смысле. Стихотворение Хименеса не отмечено категорией времени, его можно без особого ущерба отнести к любой эпохе, его тема вечна: индивидуальные отношения с двойником или лучшим "я" или душой — можно по-разному назвать весьма условного героя стихотворения. Строки Хименеса, очень личные, очень сокровенные, не имеют ни малейшей связи с современной поэзией. Персонаж современного стихотворения целиком поглощен новой быстротекущей жизнью: он одинок, недоволен условиями бытия своего и большинства людей, хотя на последних ему наплевать, он устал бродяжить, ночевать в случайных отелях, продираться в безалаберщине и суматохе. Он может обращаться к себе на "ты", чтобы подчеркнуть бессмысленность и безликость собственного "я", но это "я" чувствуется в каждой строке. Такова "Зона" Гийома Аполлинера.
В конце концов ты устал от этого дряхлого мира
Пастух о башня Эйфеля стадо мостов блеет сегодня утром
Тебе надоело жить в греко-римской античности
Здесь даже автомобили выглядят очень и очень древними
Религия одна пребывает в своей новизне
Простая словно ангары аэропорта…
В современной цивилизации масс, проще говоря, во всеобщем мельтешении удобней называть себя "ты". Здесь всякий человек — ты, это самая демократичная форма. Когда "я" меняется на "ты", возникают дистанция, некоторое отчуждение, переадресовка собственных негативов на чужие, пусть воображаемые плечи. Автор стихотворения подразумевается ("я" почти совпадает с героем "ты"). Почти, да не совсем. Автор все равно невидимый сторонний наблюдатель, незаметный толпе в любом местонахождении. О нем ничего нельзя сказать, пока он отчужден. Он просто созерцатель действий и мыслей "я", которое для толпы — "ты". В "Зоне" Аполлинер увидел данное положение дел: участвуют в жизни, создают цивилизацию коллективы "ты", наблюдают за ними группы "я". Неконтролируемое "я" ведет к шизофрении, контролируемое — к творчеству:
Теперь ты в Париже один посреди толпы
Стадо автобусов мычит проносится мимо тебя
Жажда любви давит тебе горло
Как будто тебя никто не будет любить никогда
В другую эпоху ты бы ушел в монастырь
Вам неприятно и стыдно когда вас ловят на молитве
Тебе наплевать на себя словно адский огонь блистает твой смех
Искры этого смеха золотят дно твоего бытия…
Несмотря на "почти совпадение", минимальная дистанция остается. "Я" может совершенно не разделять смысл строки "ты бы ушел в монастырь". "Я" даже меняет обращение "ты" на "вы", что резко увеличивает дистанцию меж "я" и "ты". Личные местоимения исчезают, появляются неопределенные "вам" и "вас", не имеющие отношения к интимной интонации стихотворения. Читателю ведь все равно, что кому-то и где-то неприятно, когда его застают за молитвой.