Кажется, "жэзээловским" документализмом уже переболели, книги там выходят достойные, но всё же литература развивается несколько по другим руслам. И вот неожиданный казус с Эдуардом Кочергиным на юбилейном "Нацбесте". Вместо ЖЗЛ — блестящее повествование о жизни блестящего художника. Боюсь, мемуарная литература опять отодвинет в сторону прозу. О Кочергине давно уже впору написать книгу и в серии ЖЗЛ. И книга достойная, и человек порядочный, и художник известнейший.
Но почему жюри отвернулось от всего потока современной литературы? Все члены жюри говорили примерно об одном и том же, наиболее четко это мнение просвещенных обывателей высказал близкий к милицейским кругам журналист, детективщик Андрей Константинов. Не то, что художник пишет лучше писателей, не то, что, как модно говорить в светских кругах, у нас сегодня литературы нет. Олег Лукошин или Роман Сенчин — это самая современная и качественная литература. Константинов признает, что "безусловно, все авторы — профессионалы и не графоманы", признает художественное качество представленных книг. Но его удручает депрессивный настрой практически всех авторов, кроме мемуарной книги Эдуарда Кочергина.
"Вместо послевкусия муторное похмелье…" Ни красивых и гордых людей, ни былого героизма, ни американских суперменов или придуманных из головы тем же Константиновым, автором "Бандитского Петербурга", лихих сыщиков из убойных отделов. Постоянная тоскливая депрессивность и в пустеющих городках , и в вымирающей деревне, и на дорогах, и в покосившихся домишках. Нет веры ни в кого: ни в ментов, ни в генералов, ни в президентов.
Просвещенное мещанство не только из Малого жюри нацбеста, но и из всего российского общества, из структур власти, ничего не хочет знать о депрессивной мрачной угрюмой безысходной жизни русских людей. Даже в ужастиках им нужен красивый финал, а писатели, как хроникеры, как тонкие диагносты общества, — демонстрируют тотальный распад России. Какой Путин, какой Медведев будут поддерживать подобную прозу?
Андрей Константинов, сам член Малого жюри, не выдерживает: " Мужики, ну вы даете! Вот видно, что писать не только любите, но и умеете, словом владеете и мысли связно излагать на бумаге можете… Чего ж тогда такую херню пишете?" Московская и питерская мещанская элита, а заодно и чиновники всех мастей, дружно отворачиваются от жуткой правды глубинной гибельной русской жизни. Нефть продаётся, газ продаётся, деньги в московские банки текут рекой, а на "чёрную дыру" безнадёги и вымирания всей этой элите плевать. Пусть побыстрее вымрут, только лучше будет. Не надо правды о самой России.
Нынешняя беспощадная молодая проза — "новые реалисты", от Олега Лукошина и Романа Сенчина до Германа Садулаева и Захара Прилепина, от Олега Павлова до Сергея Шаргунова, ведут свое страшное повествование и, увы, не видят в жизни реального выхода. Не могут найти новый алтарь неизвестного бога.
В конце семидесятых годов проза "сорокалетних" примерно так же заранее предсказала возможный конец СССР, развал идеологии в душах людей. В их книги вчитываться власти не пожелали, высмеивали саму прозу "сорокалетних", будто те попросту выдумали своего амбивалентного мятущегося героя. Итог налицо. Нет ни страны, ни тех властей.
Сегодня время бежит быстрее. Тем, кто не пожелал вчитываться в страшные описания жизни Елтышевых, в сумеречную правду нижнекамского капитализма Лукошина, в книги, объясняющие катастрофу нынешней России, деградацию всего общества, приходится читать сейчас описания боевых походов приамурских партизан. На Тихом океане можно и заканчивать поход, можно и начинать. Не нравятся народные мстители в литературе, неохота читать про безрадостную жизнь вымирающей провинции — наблюдайте за тем, как будет разгораться пламя народного сопротивления. Вот главнейший вопрос: у какого алтаря сегодня стоят современные писатели, и какому неизвестному богу служат их мрачные герои? Часто об этом не догадываются даже сами писатели.
В силу самого писательского дарования они ищут выход, ищут ту или иную надежду, рыщут в поисках алтарей неведомых богов . Уверен, если кто-нибудь и отыщет новый алтарь, это будут не экономисты и не политологи, не журналисты и не президенты, это будут, как всегда, чуткие на любые народные чаяния и на любой народный ропот писатели — Сенчин ли, Лукошин, Прилепин со своим "Санькой", Проханов с неуслышанным "Виртуозом"… Тем и отличаются настоящие писатели от самых хороших беллетристов типа Андрея Константинова, что беллетрист сочиняет нарядные зрелищные истории с желаемым концом, а писатель, увы, предрекает, предвидит то или иное, отнюдь не радостное будущее. Из жизни Елтышевых выход в боевые отряды приморцев Сухорада и Сладких и далее на эшафот просматривается очень хорошо. Но, как мы знаем, за террором народовольцев последовали уже массовые движения, затем последовал Октябрь 1917 года. Может, этот алтарь неизвестному богу и видится выходом из вроде бы мрачной и депрессивной прозы нового поколения русских писателей. И то, что десятый юбилейный нацбест как бы осознанно не заметил, отвернулся от него, — на самом деле важнейшая примета современного литературного процесса.
А замечательного, хорошо мне известного еще по театральной жизни 73-летнего художника Эдуарда Кочергина я искренне поздравляю. И даже рад, что дети 1937 года по-прежнему не теряют силы.
Екатерина Глушик КЛАССИКИ В СОВРЕМЕННОСТИ
14-15 июня на сцене театра "Содружество актёров Таганки" состоялась премьера "феерической театрально-цирковой мистерии с элементами дрессуры животных и людей "Арена жизни".
На постановку я шла не без предубеждения. Когда-то театр я любила. Потом разлюбила. Из театра ушло искусство. А пришли похабщина, балаган, кривляние. Классику современные режиссеры, едва ли ни в большинстве своем, уродуют под себя. Пошляки пичкают пошлостью, бездари пичкают всем, полагая, что много всего непонятного — это хорошо, можно сослаться, мол, это так глубоко, что вы просто не поняли великий замысел черного квадрата. А современные пьесы, как правило, или плоски, или ситуационны: пересказывают нехитрую бытовуху, не затрагивая ни проблем общества, ни отдельно взятого человека.
Впечатление, откладывающееся на предубеждение, преодолевающее его, теряет некоторую силу. И всё равно — восторг! Его я испытала, просмотрев спектакль "Арена жизни" в театре "Содружество актёров Таганки". Не люблю восторженной реакции. Да и, честно говоря, ныне мало "провокаторов", которые бы тебя на восторг провоцировали, подстрекали к нему.
После просмотра подслушала реплику одного из зрителей: "Талантливый парень — автор пьесы". Действительно, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин — талантливый парень. По его произведениям поставлен спектакль, который воспринимается как абсолютно современное произведение. Социальная сатира Салтыкова-Щедрина отражает, бичуя, пороки нашего времени и его действующих лиц едва ли не более, чем во времена написания. Автор инсценировки и постановщик — художественный руководитель театра Николай Губенко — филигранно подобрал тексты из таких произведений классика, как "Дневник провинциала в Санкт-Петербурге", "Незавершенные письма и наброски", "Господа ташкентцы", "В больнице для умалишенных".