Мы еще не осознали истинного, метаисторического, если так можно выразиться, предназначения "советского проекта". Одни ищут в нем метод выживания страны, другие — историческую ошибку. Но мыслима и третья (не исключающая, впрочем, и первой) трактовка: сталинизм был ни чем иным, как специфическим методом построения российского капитализма — своего рода "индустриальной реформацией". Все прочие — более ранние — попытки не удались или были малоубедительны. Стране с низким уровнем развития производительных сил и переизбытком малоквалифицированного крестьянства пришлось создавать массовые трудовые армии и вводить жесточайшую военно-коммунистическую дисциплину. Такова была "национальная особенность" России. Положив миллионы жизней, удалось создать костяк материально-технической базы, которую в условиях меньшего аврала возвести бы, скорее всего, не получилось. А потом — когда база основательно наросла и жизнь более-менее "наладилась" — "текущее поколение" советской элиты и ее союзников из криминального андеграунда решило, наконец, приватизировать плоды советского проекта, а "рабочую лошадку" (по имени "русский народ"), которая привезла их в индустриальный модерн "развитого социализма", пустить гулять на помойку-волю: пусть кормится как знает — или копыта отбрасывает...
Мог ли Сталин планировать именно такое продолжение своего проекта? Разумеется, нет. Не исключено, что ему и приходила в голову идея некой капиталистической или квазикапиталистической реформы с разворотом Советского Союза в сторону того пути развития, который сегодня можно было бы назвать "китайской моделью". (Свидетельства в пользу этого приводили, например, основатели советского системного анализа Спартак Никаноров и Побиск Кузнецов.) Ну, или какого-нибудь "логически законченного" госкапитализма с переводом в статус акционеров успешных руководителей и передовиков производства. Но представить Сталина, делающего ставку на паразитов, просто невозможно.
Понятно, что "сталинский капитализм" — это всего лишь гипотеза. Но в пользу "переходного характера" советской экономики свидетельствует сама логика советского проекта, которая, положа руку на сердце, выглядит явно незаконченной без ельцинско-чубайсовской приватизации. Советскую экономику словно под эту приватизацию и готовили. С позиций нашего времени уже почти невозможно представить себе ситуацию, в которой управленцы такой огромной индустриальной империи, как Советский Союз, продолжали бы в течение неограниченно длительного времени руководить созданными средствами производства, не имея никаких личных или хотя бы корпоративных прав на достойное и сопоставимое с получаемым управленцами такого же уровня на Западе вознаграждение. Несомненно, Сталин думал над этой проблемой: во-первых, потому, что она лежит на поверхности, а во-вторых, по причине того, что от правильного, сбалансированного ее решения зависит жизнеспособность государства. В пользу гипотезы "сталинского капитализма" косвенно свидетельствует и характерная для позднего сталинизма тенденция к развитию социального неравенства, в рамках которой совокупные (зарплата + немонетизированные блага) индивидуальные "пакеты" "заслуженных людей" (правда, эти люди в абсолютном большинстве случаев действительно имели заслуги перед государством) во много раз превышали средние показатели по стране.
Но сталинский проект оказался незаконченным, недосказанным. Сталин решил огромное множество текущих проблем (приняв страну с сохой и оставив ее с ядерной бомбой), но он не успел создать работающий механизм (в первую очередь, политический, но также и экономический), обеспечивающий "континуальность" системы. После Сталина политический и экономический механизмы достраивались по наитию — из тех трендов, которые были заложены до 1953 г. Однако эти тренды так и не сложились в ладно работающую систему. Те, кто наращивал поздний СССР на каркасе сталинизма, производили впечатление туземных наследников некой безвременно погибшей Атлантиды: все еще воспроизводя основные нормы и табу этой канувшей в Лету цивилизации, наследники словно утратили некие знания и общий смысл того движения, которое они — уже по чистой инерции — еще продолжали "в основных моментах" задавать. Рано или поздно и этот стимул должен был иссякнуть. То, что, в конечном итоге, образовалось на месте разрушенного СССР, выродилось в возмутительный и унизительный симулякр, в сносе которого заинтересовано абсолютное большинство населения.
ТРАГЕДИЯ АВТОРСКИХ ПРОЕКТОВ
Вышесказанное хорошо объясняет, почему сталинизм, при всей своей функциональной важности для развития и выживания страны (одно не исключает другого!), является историческим тупиком. Сталинизм не имеет продолжения как сугубо авторский проект. Авторские проекты неповторимы и непродолжаемы. Они могут оставить значительный след в истории, но редко когда в состоянии задать линии преемственного развития: вокруг оказывается слишком мало людей, способных примерить на себя масштаб сознания великого автора, его мыслей, воображения и воли.
Спустя 127 лет все еще не завершено строительство Храма Искупления Святого Семейства, заложенного гениальным каталонским архитектором Антонио Гауди аж в 1883 году. Добросовестность управляющих и хорошая профессиональная обученность работающих архитекторов и художников проблемы не решает. Видимо, не хватает канала связи со Всевышним.
Вот так: попал гений, подобно небезызвестному Берлиозу, под трамвай — и его искрометное сознание ушло в другие миры. А здесь остались тяжелые материальные формы, мгновенно превратившиеся, в отсутствие животворящего духа творца, в нагромождения мертвого камня.
Неповторимость и непродолжаемость авторского проекта в архитектуре, мире искусства прискорбна, но не смертельна. Иное дело — общественная, культурная и геополитическая преемственность. Неспособность окружения Сталина продолжить его социальный и геополитический проект привела к тому, что нами сегодня правят бездарности и недоумки, которые вывелись из яичек, отложенных другими недоумками, так ничего и не понявшими в авторском проекте Сталина.
Непреходящее ценностное ядро сталинизма имеет отношение не к его тирании и не к "сталинскому порядку", которым так восхищаются современные "сталинисты". Оно имеет отношение к его диалектике. Сталин гениален не в своей жесткости, а в том, что он сумел создать социальные формы, адекватные состоянию сознания абсолютного большинства тогдашних русских людей — вчерашних крестьян и сегодняшних (по отношению к тому времени) рабочих, прошедших через горнило индустриальной реформации и обреченных стать фронтовиками. Эти формы были варварскими — и они в обратном своем действии на общество способствовали закреплению соответствующих им варварских состояний сознания (по формуле: "общественное сознание — социальные формы — общественное сознание") — но они были крайне успешными и результативными в плане практической отдачи. Сталин чувствовал стихийный запрос масс и создавал соответствующие ему социальные формы, которые потом уже оказывали обратное воздействие на общество, переплавляя стихийный запрос в железную идеологию и практику. Так ковались легионы "железнобоких", которые совершили индустриальную революцию и разгромили гитлеровскую Германию.