Пошли к Густову — он сказал: "Это же псковичи писали, показывайте!"
Я навсегда запомнил открытие выставки. Масса людей. Густов, Гейченко, псковский владыка Иоанн, Гумилёв, настоятель Псково-Печорского монастыря Алипий.
Я ДОВОЛЬНО быстро понял — не потому что очень умный, наверное, повлияли корни — что диссиденты в массе своей — липачи. Буковского подержали на промывке во Владимирском централе и отправили с определённым местом работы, то же с Щаранским, и Войнович поехал "работать". А моего истфаковского коллегу Володю Осипова 15 лет держали, Леонида Бородина выпустили, когда перестройка уже вовсю шла.
Дело в том, что они не подпадали под избранный список, который уже тогда был сформирован. Я общался с кругом Ахмадулиной, Мессерера. Пресловутый "Метрополь" делался у меня на глазах. Но меня не проведёшь на мякине. Рассказы Ерофеева — это ничтожные, пахнущие мочой рассказики. Вот говорят: "Метрополь" — классика. Вы меня простите, классика — это "Евгений Онегин", а "Метрополь" — дешёвый отстой.
"Метрополь" изначально был рассчитан на скандал. Это делал Аксёнов, чтобы уехать в Америку с помпой и с деньгами. Такие люди меня совершенно не интересовали.
Что меня заставляло насторожиться и сторониться? Я прошёл школу людей, которые прошли ГУЛаг как невинные люди. Мой учитель Николай Петрович Сычёв был до революции одним из выдающихся русских искусствоведов, он оттянул "двадцатку". Но учил нас, никогда не жалуясь. Гумилёв — "двадцатку", Творогов — "двадцатку", Василенко — "десятку". Это были люди, про которых можно было бы сказать, что вот — диссиденты. Но они никогда не делали карьеру на своих невзгодах.
В ЦДХ я каждый месяц вёл альманах "Поиски, находки, открытия". Благодаря Василию Алексеевичу Пушкарёву, независимому директору Дома художников. Шнитке мог играть почти запрещённый концерт, Маргарита Терехова показывать фильм с полки, Зайцев — новые модели. Были лекции Янина, Гейченко. Однажды я предложил Гумилёву выступить. Тот был в негласном запрете. Мест восемьсот, пришло тысяча сто, что называется, висели на потолке. Что меня поразило — будущие "метропольцы" не пришли, проигнорировали. Гумилёв грустно сказал тогда: "Не играйте с огнём. Они меня не любят за то, что я с мамой был не очень близок".
Когда я устроил встречу с Гумилёвым у себя в мастерской, то пригласил Ахмадулину и Ко. Они пришли …но пьяные, вели себя просто по-хамски. И я понял, что мне с ними не по пути. И дальше только укрепился в этом.
Когда началась "демократия" — пошли лизоблюдские славословия Чубайсу, Березовскому и иже с ними. А нас просто отрезали от общенациональных СМИ. Великая поэтесса Татьяна Глушкова. Вы часто о ней слышите, видели по телевизору? А один её цикл "Музыка на Святки" стоит нескольких томов той же Ахмадулиной. Но про неё говорить и по сей день запрещено, потому что она была истинной русской патриоткой.
МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РФ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НИИ РЕСТАВРАЦИИ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ВЫСТАВКУ: САВВА ЯМЩИКОВ. ВЕХИ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА…
В созданном Саввой Ямщиковым отделе пропаганды художественного наследия на улице Бурденко (ГосНИИР) хранится большое собрание афиш и плакатов организованных им грандиозных выставок в СССР и за рубежом… Афишы, плакаты, каталоги, буклеты, пригласительные билеты… Эта коллекция - музейного уровня, насчитывает сотни экземпляров. С 1981 года к ним добавились еще десятки афиш, которые сегодня представляются впервые, в исторической ретроспективе. Это лишь малая часть, но, может, одна из самых важных в круге многообразной деятельности Савелия Ямщикова.
Лейтмотив всех этих выставок в названии: "Новые открытия реставраторов". "Открытие" - ключевое (знаковое) слово для всей деятельности Ямщикова. Он открывал новые имена, новые произведения, провинциальные музеи для столичных зрителей, открывал саму реставрацию как профессию, показав ее значимость. В этом открытом Саввой пласте культуры была особая новизна.
На выставке представлены также произведения искусства, фотографии, письма, дипломы и награды, книги и публикации, личные вещи из архива семьи и мемориального кабинета Саввы Ямщикова в доме на Бурденко. Также демонстрируется фильм об истории провинциального портрета. Фильм, включающей фрагменты интервью с Ямщиковым.
Выставка — дань памяти коллег замечательному подвижнику русской культуры и большому другу сотрудников созданного им отдела.
Выставка проходит в ГосНИИ реставрации по адресу: улица Бурденко, 23. Тел.: (499) 248-32-68; (499) 248-52-47.
Евгений Нефёдов ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
"В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето…" — баллада, помнится, была у славного поэта.
Про то, что летняя жара, от коей всё поблекло, — такая тяжкая пора, что пострашнее пекла…
И классик прав! Жара вокруг — изрядно жить мешает. А в наши дни — кого-то вдруг совсем ума лишает…
Не в силах с нею совладать, они теряют чувства — и могут выставку создать: "Запретное искусство"!..
Не одолели солнца жар две тонкие натуры: у Ерофеева — удар, в отрубе — Самодуров…
И в полоумии своём они в каком-то зале большую кучу сам-вдвоём шедевров наваяли!
Не хватит слов, чтоб описать могучие творенья… Но всё же следует сказать о главном "направленьи".
В чём заключается оно последние лет двадцать? Над Православием дано там право издеваться…
Святыням нашим подлецы вид придают там гнусный и блеют, что они — "творцы свободного искусства!"
Для них "свобода" — там, где грязь, растленье, срам, паскудство. И молча терпит горе-власть такое вот искусство…
Ах нет, простите! Тех двоих оштрафовать велели — чем "интерес" к "работам" их лишь только подогрели.
А надо б не судить-рядить о тех, кто строит козни, а по закону — посадить "за разжиганье розни"!
Увы, лишь русские сидят по той статье в России. А русофобы всё смердят — или вопят: "Засилье!"
Где ж правовед и грамотей, который скажет прямо: "Мочить — и никаких гвоздей! — всех, гадящих у Храма"?
Но он молчит — не в первый раз. Знать, жарко и ему сейчас…