"ЗАВТРА". Ответственно ли ницшеведение за превращение автора "Так говорил Заратустра" в гуманиста?
А.З. Ницше всегда был злым философом, но не для "злых" или "добрых", а для — наизлейших! Такие ужасающие "труженики разума" способны к самой суровой дисциплине мысли, к "антисловам" невероятной мощи. Жаль, что в данное пространство и время как таковое подобные роскошные "бестии мысли" вламываются крайне редко. Чего хотел Ницше? Какое было главное его предсказание? Драконы ужаса должны пожрать драконов страха, то есть необратимо и неумолимо элиминировать всех неугомонных "гуманистов" с их приторно-вездесущим "моралином". Но почему тогда Ницше до сих пор всеми ими тотально не проклят? Почему они отменили post mortem заочное Нюрнбергское судилище над ужасным "отшельником из Базеля"? Ответ прост: гуманисты всегда исходили, исходят и будут исходить из принципа "разумной эксплуатации зла". Давным-давно известно, что все мировые "интеллектуальные гетто" могут расширять свою "власть" наиболее успешно и весомо только с помощью злых философов, используя самый чудовищный "опыт мысли" — это именно то, что Батай означивал как "опыт абсолютной негативности". Разве Гегель, Хайдеггер или Бодрийяр были добрыми? Разве Майнлендер и Делёз создавали "шоу гуманности" из своих самоубийств? Разве Шопенгауэр держал револьвер под подушкой лишь для стрельбы по грабителям? Только Ницше осмелился грубо и прямо заявить: "Прочь! Уберите свои "копыта"! Злая мудрость должна быть неприкасаемой!" Нечто сходное утверждаю и я: "Гуманизм эпохи Тайсё" должен наконец-то прекратиться.
"ЗАВТРА". Какую апологию вы готовы оказать политкорректности и толерантности?
А.З. Говорят, Чжуан-цзы хорошо владел ножом. А персидский Зороастр считал за correctness — умение разить булавой и стрелять без промаха из лука. Высшая Стойкость Духа есть жесточайшая непримиримость к любому виду "терпимости". По Ницше (а Ницше всегда отлично фехтовал!): "Нужно истреблять всё, что призывает к страху и ослабляет". По Лао-цзы: Дар Дао — Удар слева и Удар справа!
"ЗАВТРА". Прочитав "Негативную диалектику" Теодора Адорно, к своему удивлению, не нашёл хрестоматийной цитаты о том, что после Освенцима поэзия невозможна. Отсюда возникает нериторический вопрос: "Как возможен новый Освенцим после современной поэзии?.."
А.З. Помнится, незадолго до своей смерти, Хайдеггер встречался с еврейским поэтом Целаном, который пытался подтолкнуть Deutschland-философа к раскаянию. Но Хайдеггер хранил только суровое молчание. Когда Целан предпринял более грубые попытки психологического давления — Хайдеггер, по-прежнему оставаясь безмолвным, сделал рукой уверенное движение в сторону палки. После чего Целан (оставшись, к сожалению, Дзэн-целым!) поспешно удалился. Глубоко потрясённый "еврейский поэт" не спал всю ночь, во время которой и написал своё знаменитое стихотворение "Тодтнауберг". То есть — как видим! — именно после Освенцима поэзия, как никогда, моралинно-назидательно-возможна. Отсюда неизбежно следует нериторический вывод: вместо ressentiment'альной "ненависти к поэзии" нужно как можно быстрее тянуться к палке.
"ЗАВТРА". В чём вы видите фундаментальное различие между свободой мысли и свободой слова?
А.З. Каждая "человеческая мысль", мыслящая свободу, никогда не обладает таковой. Почему? Истинная Свобода никогда не имеет (ни в себе, ни вокруг себя) никаких форм. Можно было бы назвать "это" Отсутствием, если бы не Пустота к Господству, которая и есть присутствие свободы в отсутствии "всех обозначенных форм". Следовательно: Свобода Пустоты есть Свобода, если она — Пустота к Господству. Иными (анти)словами: только те слова, которые Отсутствуют, — свободны, а это значит: всему явленно-читанно-изречённому — Смерть! То есть — всему "маркированно-сущему" следует остерегаться Пустоты к Господству как Абсолютной Свободы Нет. Лишь Никогда-Ничего-Нет всегда агрессивно-Есть, было и будет прежде различения любой степени свободы. Тем более что "есть" одна подлая закономерность: когда "свобода мысли" мыслит револьвер — "свобода слова" говорит, что стрелять не надо.
"ЗАВТРА".Что вы можете сказать о современной русской философии? Каким образом она сможет получить мировую актуальность?
А.З. Современная русская философия? У неё нет никакой ярости Высшего Безумия! У неё нет никакого фанатизма Великого Нет! Так, жалкий набор "стандартных негаций", ещё одна унылая череда "затасканных отрицаний". Немного "небытия", немного "ничто", немного революционной "антисвятости". Но ничего не может быть святым, а тем более антисвятым, если оно лишено Библейской Одержимости. Мыслить — это значит жестоко испепеляться в Огненных Столбах. Как, если не иначе, может утверждать себя Жизнь Разума? По Ницше: домыслить нужно не до "конца", но до "конца человека"… Однако в этом случае уже никто не сможет получить мировую актуальность. Никто! Никогда! Ничего не получит — всё получит Ничто к Власти.
"ЗАВТРА". Согласны ли вы с пониманием сверхчеловеческого в трактовке Владимира Бибихина: "Сверхчеловеческому в человеке вовсе не нужно быть иначе, чем по-человечески. Оно не перестаёт быть сверхчеловеческим, когда становится истинно человеческим"?
А.З. Это явно мысли — не перед выстрелом в голову, а тем более — не во время харакири или после тарана камикадзе. Ещё нелицемерный Фейербах заметил: "Чтобы обогатить Бога — надо разорить человека". Но более жестоко, а значит — максимально честно! — выразился японский "философ действия" Осио Хэйхатиро: "Отсутствием человеческого достигается такое знание".
"ЗАВТРА". Существует ли угроза, исходящая от философских текстов?
А.З. Опасность — Исходное Условие философии! Сделать так! И если кто-то из мыслителей "огрызнётся" — Энвольтировать! Нет (пре!)ступления — нет Таинства Мысли. Каждый философский трактат должен издаваться на пропитанных ядом (вроде Curare!) листах. В корешок книги и под покрытие обложек (нижней et верхней) следует спрятать механизмы, мгновенно отвечающие на любое прикосновение многократными (пуле)софемами вперемежку с выбросами (остро)лезвийных экзистенций. Вот тогда, действительно, мы взрастим достойного читателя — Без страха! Триумф Logos'а — Книги по философии как самые опасные Механизмы Смерти! Александрийская библиотека снова возвращается par excellence из адского пламени…
Вопросы задавал Алексей Нилогов
Андрей Бычков АВАНГАРД КАК НОНКОНФОРМИЗМ
Не так много сегодня художественных произведений (как, впрочем, и всегда), которые можно в полном смысле слова назвать свободными. Еще меньше, конечно, и авторов — как писателей, так и поэтов. Суверенность, стоящая за гранью признания, нынче не в моде. На дворе мода на современность. И оттого так много рабов современности. И так мало метафизики. А та, которая еще остается, увы, скорее хочет подчинить нас болезненно честолюбивому диктату своего и только своего прошлого, заставить танцевать от своей печки, а не от истины бытия.