— Был на заседании комитета по законности, не мог встать и уйти посередине. Слишком заметен, и мой уход могут воспринять как вызов.
В кабинете тоже поговорить удалось не сразу, депутата ждал посетитель — пожилой мужчина уже беседовал с Мариной, помощницей Олега Анатольевича. Когда он изложил депутату свою проблему и с обещанием в ней разобраться ушёл, Пащенко улыбнулся:
— Вот когда приходят подобные мужики, это для меня большая радость. Это живые, целеустремлённые люди, даже в их восемьдесят лет с ними приятно говорить, им хочется помочь. Другое дело, что частенько приходят профессиональные просители, мощно поднаторевшие, наступательные, психологически подготовленные. Приходит бойкая женщина и напрямую говорит: "Семь лет назад я уже была у Севастьянова, четыре года назад — у Захарова, в прошлом году — у Абакумова, вот и до вас добралась". Я спрашиваю: "И вы всё по одному вопросу к нам ходите?". А она: "Нет, по разным, хожу да хожу…". Бывает, приходят явные гадёныши, иногда — просто сумасшедшие, хотя внешне выглядят нормально. Это исключение. В основном идут НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ униженные и оскорблённые. Мы — их последняя надежда. Как вот этот ветеран. Ему просто хочется разобраться, за что в своё время репрессировали его родственника. Теперь он хлопочет о реабилитации, но не знает, в чём же того обвиняли. Вот и книгу он написал от руки, почти тысяча страниц, между прочим. Постараюсь помочь, подключу знакомых. Приходят и с более серьёзными проблемами. Сейчас по судебным обидам, пенсиям, по детским садам много приходят, по жилью — кого-то обманули, квартиру на себя переписали…
У Пащенко интересная манера говорить. Длинные предложения с отступлениями и переходами делают речь напористой и быстрой.
— Я как-то сказал об Александре Андреевиче Проханове: человек вулканического происхождения. Это же могу отнести отчасти и к себе. С одной стороны, проявляем хладнокровие и взвешенность. При этом очень эмоциональны, многое делаем по наитию, многое угадываем, доверяем своей интуиции... Усс вот даже называет меня йогом.
СПЕРВА МОЛИТВА, ПОТОМ ЕДА
На вопрос о настроении после комитета Олег Анатольевич пожал плечами:
— Мы говорили сейчас о том, что молодёжи нужны социальные гарантии. Нужны. Но я убеждён, что без нравственного ориентира от них будет немного пользы. Как говорится, сперва молитва, а потом еда. А у нас теперь даже не наоборот и молитвы зачастую не знаем. Сейчас у нас господствует образ такого дегенерата, Смердякова из "Братьев Карамазовых", желания у людей только физиологические, идеал свиньи — полная кормушка, плоть, достаток, здоровье. А мораль, нравственность, высокие идеалы вроде как сами приложатся. Не приложатся, я в этом убеждён! Да и ни о каком здоровье при таком образе жизни речи не идёт.
Я помню своё детство в бараках, после войны, в многодетной семье. Еды было мало, но чувства недоедания у меня никогда не было. Да и люди почему-то были куда добрее, чем при нынешнем витринном изобилии. Не жратва ведь главное, а важно ощущение, что нас много, ты нужен, мы любим эту страну, этот язык, эту жизнь. Мы в СССР не были какими-то дебилами оболваненными и прекрасно понимали, что есть недостатки, недосказанности и противоречия. Нас объединяло чувство, что ты "один из". Сейчас "из" ушло, и каждый остался один.
Так что настроение у меня не очень хорошее, но надежда жива. Меня недавно, с месяц назад, попросили выступить в 49-й школе. И эта встреча с современными подростками для меня была чрезвычайно важна, важнее иных сессий Законодательного собрания, заседаний депутатских комитетов. Должен признаться, что я очень горжусь, что на встрече со школьниками разговаривал, как двадцать лет назад, и находил такие слова, что им было интересно, глаза у них горели. Я не заигрывал с ними, нельзя заигрывать, они ведь всё понимают. И думаю, что если я оказался интересен шестнадцатилетним гражданам, — не всё ещё потеряно.
САМОЛЁТЫ, БЕРЁЗЫ И ДЕТИ
Олег Богатин родился 7 сентября 1945 года в Томске — мать, сержант-радистка Александра Фроловна, приехала с фронта беременной, и новорожденного записали под её родовитой фамилией. Через год его отец, офицер-зенитчик Анатолий Иванович Пащенко, не без труда отыскал новорожденного, переписал его на свою украинскую фамилию и увёз на Кировоградщину, где стал работать лесничим, затем на Кубань, а затем в Татарию. Весной 1955 года семейство из пятерых детей, мал-мала меньше, переехало в Красноярский край — в Канск.