Военной мощи СССР уже нет, а адекватной военной мощи новой России так и не создано, нет даже ее основ.
Реальное положение таково, что с каждым годом защищать Родину с оружием в руках — становится все более некому и нечем…
Главная проблема всей реформы в том, что и в МО, и выше, похоже, плохо понимают, что же такое армия, Вооружённые Силы и, поэтому, соответственно, там не способны выбрать правильную стратегию и идеологию военной реформы.
Итак, уважаемый господин президент, что же еще надо сделать А. Сердюкову, Н.Панкову и Н. Макарову, чтобы они утратили ваше доверие и их, как столичного мэра, вы отрешили бы от должностей из-за этой самой утраты доверия?
С УЧЕНИЙ НЕ ВЕРНУЛСЯ...
В редакцию "Завтра" пришло письмо. Нам написала мать погибшего на учениях "Восток 2010" солдата. Мы приводим его без купюр, сопровождая своим комментарием.
"Здравствуйте!
Я Козаченко Жанна, мать погибшего военнослужащего. Наш сын Козаченко Александр Игоревич был призван 5 ноября 2009г. из г. Новокузнецка Куйбышевского райвоенкомата. Служил в р. Бурятия, г. Улан-Удэ, в/ч 46108, разведрота. 17 июня при исполнении "воинского долга" на учениях "Восток 2010" во время проведения тактических учений в районе п. Цугол под гусеницами БМП-1 погиб наш сын. Об этом ни единого слова в прессу не просочилось, а это случилось после взрыва танка. Мы об этом узнали 18 июня, тело ребенка нам доставили на 10 сутки, нормально пообщаться с сопровождающими не дали, все время следили, чтобы они не сказали ничего лишнего. Он находился в дозорной машине, которая идет первая, на расстоянии 500 м. от основной колонны, на затяжном спуске их машина остановилась, чтобы уточнить задачи на местности, когда они собрались садиться обратно в машину, то лейтенант Зыков, командир взвода, с солнечной стороны увидел неуправляемую головную машину роты, он дал команду разбежаться в стороны. 6 человек успели убежать, а наш сын и еще один мальчик столкнулись и попали под БМП, нашего сына намотало на гусеницу, а второй мальчик попал между гусениц, он остался живой.
По этому случаю завели уголовное дело, но нас в известность дела не ставят. Уволили всех командиров разведки, а дело завели на рядового, который сидел за рулем. Все спишут на молодого пацана. А разве он один в этом виноват, разве офицеры не должны проверять технику перед такими серьезными учениями, и неужели никого рядом более старшего с ним не было?
Из разговора с частью нам сказали, что сына доставили сразу после трагедии в морг, а мы знаем из неофициальных источников, что он еще 2 дня пролежал на полигоне. Нам объясняют, что это случайность, но возникает вопрос, почему тогда все так засекречено? Как только мы сказали, что я обязательно буду смотреть тело, у них начались, какие-то проблемы. Из документов с ребенком привезли только обычное свидетельство о смерти, больше НИЧЕГО! Остальной пакет документов пришел только через 2 месяца (в этот пакет входило и извещение о смерти).
На сегодняшний день в прокуратуре нас признали потерпевшими, но материалы предварительного следствия нам до сих пор не известны. Сейчас мы написали ходатайство, чтобы нас ознакомили с материалами дела. Теперь ждем результат. А на суд мы поедем обязательно!
Мы писали везде по нескольку раз: это президенту, МО, Генпрокуратуру, в местные инстанции (Тулееву), в телепередачи "Пусть говорят", "Независимое расследование", "Человек и закон".
Дело теперь стоит на контроле, как пишется в ответных письмах.
Могу еще много писать: и как они действительно голодные сидели, через неделю я не выдержала и написала в инфоцентр СибВО, но нашего сына тут же вычислили, а ведь он мне не жаловался, а просто сказал, что сильно хотят все кушать, потому что их еще не поставили на довольствие и сухпайка не дали. Но хочу сказать, что наш случай не единственный, на этих учениях погибло много ребят. А ведь они уходили служить в мирное время, в мирное место! И откуда у них заложено 3% смертности на учениях? Зачем мы отдаем наших детей, которые САМИ хотят служить?"
То, что на учениях гибнут солдаты и офицеры, увы, — не новость. И в советское время на крупных учениях происходили несчастные случаи. Военнослужащие гибли в авариях, на стрельбах, тонули, подрывались. Военный — опасная профессия, и степень опасности здесь куда выше, чем в мирной обстановке. Но одно дело, когда эта опасность является контролируемой, с ней борются, её снижают, и совсем другое, когда её фактически провоцируют.