В редакцию "Завтра" пришло письмо. Нам написала мать погибшего на учениях "Восток 2010" солдата. Мы приводим его без купюр, сопровождая своим комментарием.
"Здравствуйте!
Я Козаченко Жанна, мать погибшего военнослужащего. Наш сын Козаченко Александр Игоревич был призван 5 ноября 2009г. из г. Новокузнецка Куйбышевского райвоенкомата. Служил в р. Бурятия, г. Улан-Удэ, в/ч 46108, разведрота. 17 июня при исполнении "воинского долга" на учениях "Восток 2010" во время проведения тактических учений в районе п. Цугол под гусеницами БМП-1 погиб наш сын. Об этом ни единого слова в прессу не просочилось, а это случилось после взрыва танка. Мы об этом узнали 18 июня, тело ребенка нам доставили на 10 сутки, нормально пообщаться с сопровождающими не дали, все время следили, чтобы они не сказали ничего лишнего. Он находился в дозорной машине, которая идет первая, на расстоянии 500 м. от основной колонны, на затяжном спуске их машина остановилась, чтобы уточнить задачи на местности, когда они собрались садиться обратно в машину, то лейтенант Зыков, командир взвода, с солнечной стороны увидел неуправляемую головную машину роты, он дал команду разбежаться в стороны. 6 человек успели убежать, а наш сын и еще один мальчик столкнулись и попали под БМП, нашего сына намотало на гусеницу, а второй мальчик попал между гусениц, он остался живой.
По этому случаю завели уголовное дело, но нас в известность дела не ставят. Уволили всех командиров разведки, а дело завели на рядового, который сидел за рулем. Все спишут на молодого пацана. А разве он один в этом виноват, разве офицеры не должны проверять технику перед такими серьезными учениями, и неужели никого рядом более старшего с ним не было?
Из разговора с частью нам сказали, что сына доставили сразу после трагедии в морг, а мы знаем из неофициальных источников, что он еще 2 дня пролежал на полигоне. Нам объясняют, что это случайность, но возникает вопрос, почему тогда все так засекречено? Как только мы сказали, что я обязательно буду смотреть тело, у них начались, какие-то проблемы. Из документов с ребенком привезли только обычное свидетельство о смерти, больше НИЧЕГО! Остальной пакет документов пришел только через 2 месяца (в этот пакет входило и извещение о смерти).
На сегодняшний день в прокуратуре нас признали потерпевшими, но материалы предварительного следствия нам до сих пор не известны. Сейчас мы написали ходатайство, чтобы нас ознакомили с материалами дела. Теперь ждем результат. А на суд мы поедем обязательно!
Мы писали везде по нескольку раз: это президенту, МО, Генпрокуратуру, в местные инстанции (Тулееву), в телепередачи "Пусть говорят", "Независимое расследование", "Человек и закон".
Дело теперь стоит на контроле, как пишется в ответных письмах.
Могу еще много писать: и как они действительно голодные сидели, через неделю я не выдержала и написала в инфоцентр СибВО, но нашего сына тут же вычислили, а ведь он мне не жаловался, а просто сказал, что сильно хотят все кушать, потому что их еще не поставили на довольствие и сухпайка не дали. Но хочу сказать, что наш случай не единственный, на этих учениях погибло много ребят. А ведь они уходили служить в мирное время, в мирное место! И откуда у них заложено 3% смертности на учениях? Зачем мы отдаем наших детей, которые САМИ хотят служить?"
То, что на учениях гибнут солдаты и офицеры, увы, — не новость. И в советское время на крупных учениях происходили несчастные случаи. Военнослужащие гибли в авариях, на стрельбах, тонули, подрывались. Военный — опасная профессия, и степень опасности здесь куда выше, чем в мирной обстановке. Но одно дело, когда эта опасность является контролируемой, с ней борются, её снижают, и совсем другое, когда её фактически провоцируют.
Нынешняя реформа, которую проводят фаворит действующего премьера министр обороны Анатолий Сердюков и его ближайший соратник по реформе, начальник Генерального штаба Николай Макаров, фактически провоцирует "экстремальное" состояние Вооружённых Сил. Непрерывные перетряски, переформирования, массовые сокращения офицеров, неопределённость и безнадёга — вот состояние сегодняшней армии. Несмотря на все обещания взять ситуацию в армии под контроль и переломить её в лучшую сторону, реальная обстановка в войсках чрезвычайно далека от бодрых заявлений чиновников Минобороны. Дедовщина после перехода на годичный срок службы, вопреки прогнозам, только усилилась, что недавно пришлось признать даже самому министру обороны, который попытался это объяснить просто… ростом количества призывников. Выросла военная преступность, резко возросло число самоубийц особенно среди офицеров и прапорщиков. Понятно, что в этих условиях всерьёз говорить о снижении аварий и катастроф не приходится.