Страна всё больше скатывалась в хаос.
Чечетку танцевали на гробах.
В Кремле не Президент, а Микки Маус.
И вот как буря грянул Карабах.
Там, где был сад, теперь там крови лужа.
Сожжен Агдам, разрушены Шуша.
Еще недавно братья по оружью
Друг в друга пулю выпустить спешат.
Я Камергера встретил в Карабахе.
Звучал орудий яростный вокал.
Сидел он в окровавленной рубахе,
И на столе его лежал "АК".
Он появился здесь, в Степанакерте,
Чтоб убедить стреляющий народ.
И лишь случайно он избегнул смерти,
Когда в него пальнул гранатомет.
Кругом звучали пулеметов трели.
Машина привезла патронов груз.
Глаза его затравленно смотрели.
Он мне сказал: "Нам не спасти Союз".
Потом мы с ним уехали в Баку
И день прожили на приморской даче.
Там райский сад цветет на берегу
У синих волн среди камней горячих.
Мы облачились в белые туники.
У наших ног клубилось море пеной.
Мы обратили к морю наши лики.
Над нами райских птиц звучало пенье.
В кустах летали радужные птицы.
Блестел фонтан и розы пахли сладко.
Мы были с ним, как римские патриции,
Сыны империи времен упадка.
Упали на песок кариатиды.
Разрушились коринфские колонны.
Тонула в море наша Атлантида.
В пучину погружалась неуклонно.
Мы пили с ним печальное вино.
Пустел стакан, мы наливали снова.
Мы были братьями. Нам было суждено
Увидеть смерть Отечества родного.
В хрустальной вазе радуга дрожала.
С нее свисала винограда кисть.
А Атлантида тихо погружалась.
И было нам не суждено спастись.
Тонули наши храмы и поэты.
Тонули наши книги и ученья.
И веяло над гибнущей планетой
Таинственное смерти излучение.
Мы не легли с ним в мраморные ванны.
Не вскрыли остывающие вены.
Он в Карабах уехал утром рано.
И я оставил берег незабвенный.
Я больше не встречал его ни разу.
Страны не стало, бушевали войны.
Стал Камергер наместником Кавказа,
Где ингушей и осетин случилась бойня.
Он был убит, — попал в засаду в скалах.
В него вонзилась огненная пуля.
Она его не первый год искала.
Быть может, та, что не нашла в Кабуле.
С тех пор не счесть страдания и горя.
Нам выпали несметные мученья.
Но помню я лазурный берег моря
И Камергера в белом облаченье.
УШЁЛ ГОЛОВИН
...скончался 29 октября на 73-м году жизни.
Евгений Всеволодович был одним из тех уникальных мыслителей, которых из века в век необъяснимым образом рождает русская земля. Он был человеком универсальным — из той же когорты, что и Ломоносов, Лобачевский, Черепанов, Менделеев…
У него были собственные стихи и мозаики, свои рельсы и паровозы, своя периодическая система элементов, свой космос, в котором происходили самые невероятные, с точки зрения внешнего наблюдателя, события.
В этом своём мире Головин был полноценным демиургом, творцом, способным не только подковать любую блоху, но и, скажем, создать целую систему галактик. Вокруг этой его способности наворачивались кимвалом бряцающие определения: "герметик", "эзотерик", "мистик", "нигилист", "язычник", "алхимик"...