Выбрать главу

     Страна всё больше скатывалась в хаос.

     Чечетку танцевали на гробах.

     В Кремле не Президент, а Микки Маус.

     И вот как буря грянул Карабах.

     Там, где был сад, теперь там крови лужа.

     Сожжен Агдам, разрушены Шуша.

     Еще недавно братья по оружью

     Друг в друга пулю выпустить спешат.

     Я Камергера встретил в Карабахе.

     Звучал орудий яростный вокал.

     Сидел он в окровавленной рубахе,

     И на столе его лежал "АК".

     Он появился здесь, в Степанакерте,

     Чтоб убедить стреляющий народ.

     И лишь случайно он избегнул смерти,

     Когда в него пальнул гранатомет.

     Кругом звучали пулеметов трели.

     Машина привезла патронов груз.

     Глаза его затравленно смотрели.

     Он мне сказал: "Нам не спасти Союз".

     Потом мы с ним уехали в Баку

     И день прожили на приморской даче.

     Там райский сад цветет на берегу

     У синих волн среди камней горячих.

     Мы облачились в белые туники.

     У наших ног клубилось море пеной.

     Мы обратили к морю наши лики.

     Над нами райских птиц звучало пенье.

     В кустах летали радужные птицы.

     Блестел фонтан и розы пахли сладко.

     Мы были с ним, как римские патриции,

     Сыны империи времен упадка.

     Упали на песок кариатиды.

     Разрушились коринфские колонны.

     Тонула в море наша Атлантида.

     В пучину погружалась неуклонно.

     Мы пили с ним печальное вино.

     Пустел стакан, мы наливали снова.

     Мы были братьями. Нам было суждено

     Увидеть смерть Отечества родного.

     В хрустальной вазе радуга дрожала.

     С нее свисала винограда кисть.

     А Атлантида тихо погружалась.

     И было нам не суждено спастись.

     Тонули наши храмы и поэты.

     Тонули наши книги и ученья.

     И веяло над гибнущей планетой

     Таинственное смерти излучение.

     Мы не легли с ним в мраморные ванны.

     Не вскрыли остывающие вены.

     Он в Карабах уехал утром рано.

     И я оставил берег незабвенный.

     Я больше не встречал его ни разу.

     Страны не стало, бушевали войны.

     Стал Камергер наместником Кавказа,

     Где ингушей и осетин случилась бойня.

     Он был убит, — попал в засаду в скалах.

     В него вонзилась огненная пуля.

     Она его не первый год искала.

     Быть может, та, что не нашла в Кабуле.

     С тех пор не счесть страдания и горя.

     Нам выпали несметные мученья.

     Но помню я лазурный берег моря

     И Камергера в белом облаченье.

УШЁЛ ГОЛОВИН

...скончался 29 октября на 73-м году жизни.

     Евгений Всеволодович был одним из тех уникальных мыслителей, которых из века в век необъяснимым образом рождает русская земля. Он был человеком универсальным — из той же когорты, что и Ломоносов, Лобачевский, Черепанов, Менделеев…

     У него были собственные стихи и мозаики, свои рельсы и паровозы, своя периодическая система элементов, свой космос, в котором происходили самые невероятные, с точки зрения внешнего наблюдателя, события.

     В этом своём мире Головин был полноценным демиургом, творцом, способным не только подковать любую блоху, но и, скажем, создать целую систему галактик. Вокруг этой его способности наворачивались кимвалом бряцающие определения: "герметик", "эзотерик", "мистик", "нигилист", "язычник", "алхимик"...