Конечно, российская "властная вертикаль", мягко говоря, в значительной степени зависит от интересов крупного российского и иностранного капитала и чувствует себя не слишком зависимой от интересов "остального" населения. Поэтому и день 4 ноября сделала государственным праздником, альтернативным уже "негосударственному" и "плохому" 7 ноября. Хотя на деле не "другой" праздник надо было изобретать и пропагандировать, а объединить эти праздничные дни. Единство — так единство. А там, глядишь, и до всего остального дойдём.
Модест Колеров ПРОСТРАНСТВО ИМПЕРИИ: МЕЧТЫ И ПРАКТИКА
Недавно обществу был представлен "Манифест просвещенного консерватизма" Никиты Михалкова, ключевой идеей которого явилось представление о России как об империи — то есть как об особом, не вмещающемся в иные социокультурные проекты "цивилизационном материке", гармонично объемлющем множество различных, порой трудносочленимых энергий.
Манифест этот, прозвучавший из уст приближенного к власти мэтра, предстает новой формой легитимации имперских представлений о России. Выяснилось, что "имперскость" актуальна, что она будоражит умы людей, что рассматривать Россию как-то иначе — значит пребывать в заблуждении. На наших глазах на "имперском" фланге совершается интенсивное идеологическое строительство.
Переживает возрождение Александр Дугин, мыслящий Россию как становой хребет Евразии, вокруг которого нынче разгорается главная геополитическая битва столетия. В совершенно иных терминах трактует имперское будущее "сверхновой" России "Третий проект" Сергея Кугушева и Максима Калашникова, грезящих о сетевом Нейромире, выстроенном Русским Братством на обломках индустриального общества. Империей является новое Царство, "собирающее вокруг себя мир", о котором мечтают авторы "Проекта Россия". Имперским является отношение к России, как к "миру миров, который не нуждается во внешнем обосновании", со стороны Виталия Аверьянова и Андрея Кобякова, разработчиков "Русской доктрины".
Собственный проект "Пятой империи" взрастила на своих страницах газета "Завтра". Наша империософия явилась квинтэссенцией двадцатилетних представлений, исповедуемых газетами "День" и "Завтра" с самого момента их основания — с тех пор, когда слово "империя", наряду с понятиями "патриотизм", "любовь к Родине" и "русский реванш", считалось табуированными, а носители этих терминов — "нерукоподаваемыми".
29 сентября 2010 года в Институте динамического консерватизма с докладом "Пространство империи: мечты и практика" выступил представитель совсем иного крыла российского истеблишмента, действительный государственный советник Российской Федерации I класса Модест Колеров (этот доклад, а также его обсуждение можно прочесть по адресу: http://www.regnum.ru/news/1336781.html#ixzz14LTm9qPq). Главный редактор информационного агентства REGNUM, выдвинув максиму "Либо Россия существует так, как она существует — в качестве империи или квазиимперии, — либо её не существует вообще. Другой России нет", представил генезис имперских представлений о нашем Отечестве за последние два десятилетия, показав, как идеи эти, когда-то казавшиеся абсурдом и архаикой, ныне прочно вошли в общественное сознание большого постсоветского пространства, включая страны Восточной Европы, и с необходимостью должны быть присвоены субъектом-носителем в самой России.
Империя — не как текущая реальность, но как мечта о грядущей реальности — превратилась в победу, у которой появилось множество отцов. Но это не состязание в первенстве идей, а поразительная трансформация общественного сознания, для которого представление о России как об империи становится интегральным, связующим несовместимые идеалы. Одна лишь имперская идея способна объединить таких философских противоположностей, как, например, Сергей Кургинян и Александр Дугин.
В стане либералов, главных идеологических противников имперского ренессанса России, за все постсоветское время не возникло ни одного собственного проекта будущего — оттого, видимо, что либерализм не предполагает для нашей страны никакого существенного места в новом тысячелетии. Те же проблески проектного мышления, что на миг озаряли либеральный ум, — вроде "Левого поворота" Михаила Ходорковского или "Либеральной империи" Анатолия Чубайса — были вынуждены оперировать терминологией своих антагонистов. Видимо, имперскость действительно выступает в качестве фундаментального, неотъемлемого атрибута любого взгляда на Русское будущее, способного объединить не только "друзей и друзей", но и "друзей и врагов".