Собственно русская национальная патриотика в Советском Союзе на государственном уровне возникла в 1948 году. Одновременно при поддержке Сталина возникло государство Израиль — событие, всколыхнувшее и расколовшее советскую интеллигенцию. И тут же Сталин начал борьбу с космополитизмом внутри своей страны. Думаю, было немало шансов русской партии в КПСС победить в тот период, но именно вся русская партия, готовая преемница сталинского режима, в рамках "ленинградского дела" и пошла под нож вослед за космополитами. Не место в рамках статьи анализировать причины взлёта и поражения русской группы, но больше такого шанса до нынешних времен история русским не давала.
Хрущевская "оттепель" реально привела к власти и в культуре, и в политике тех самых космополитов, уцелевших при Сталине. Русские силы, окрепнувшие в последние сталинские годы, вновь были рассеяны. Но закончилась оттепель. Пришло новое, более национальное руководство страны. В 1966 году было основано Всесоюзное общество охраны памятников истории и культуры, ставшее культурным ядром "Русской партии". Председателем ВООПИК был избран Игорь Васильевич Петрянов-Соколов, знаменитый ученый-химик, академик АН СССР. Общество получило помещение в одном из домов Высокопетровского монастыря в Москве. Активистами и идеологами общества были русские писатели Олег Волков, Вадим Кожинов, Сергей Семанов, Дмитрий Балашов и другие.
К тому времени появился и журнал "Молодая гвардия", (а позже и "Наш современник"). Так же, как либералы в "Новом мире", мы тоже умели доискиваться до смысла в статьях, не замечать неизбежные цитаты из классиков советской школы. "Комсомолку" возглавил один из лидеров "Русской партии" Валерий Ганичев, крепли русские национальные издательства. Казалось, что Россия просыпается, и русская национальная интеллигенция готова возглавить идеологию нового общества. Великая "деревенская проза" Виктора Астафьева, Василия Белова, Василия Шукшина, Валентина Распутина и других, по сути, определяла развитие всей литературы. В поэзии под умным контролем Вадима Кожинова, одного из крупнейших идеологов русского движения, царила "тихая лирика" Николая Рубцова, Станислава Куняева, Владимира Соколова. В живописи — Илья Глазунов, в кино — Сергей Бондарчук и тот же Шукшин. Рос интерес к русской истории. Шестидесятые-восьмидесятые годы — это высший взлёт русской патриотики.
В период этого взлёта, в отличие от нынешнего, национальная элита была более русской, чем сам народ. Весь мир знал писателей Распутина и Белова, Солоухина и Астафьева. Михаил Шолохов оказывал самую большую поддержку молодым патриотам. Валерий Ганичев, Сергей Семанов. Юрий Мелентьев, Илья Глазунов формировали широкую сеть клубов и культурных организаций. Среднее интеллектуальное звено для устройства "Национальной России" было готово. Русифицированное звено партработников, пришедшее в тридцатые годы, и в годы войны из русской деревни, от станка, и с фронта, тоже были готовы к национальным переменам. Требовался государственный лидер, требовалось широкое массовое русское движение. Их не оказалось. Вместо Романова и Машерова к власти пришел сначала Андропов, а потом его ставленник Горбачев. Народ, в большинстве своем, был еще достаточно интернационален. Ему не нужна была Великая Россия, у него был "наш адрес — Советский Союз".
В ответ на самом верху началась новая волна борьбы против "русскости". Юрий Андропов, тогда еще глава КГБ, в 1981 году пишет знаменитую записку о "тенденции в настроениях некоторой части научной и творческой интеллигенции, именующей себя "русистами"…" Так, с помощью КГБ в 80-е годы не дали нашим патриотическим организациям перерасти в широкое общественное, а с приходом перестройки — и в политическое движение. Как по команде сверху, тогда перестали широко озвучивать, или, как нынче говорят, "пиарить", новые яркие патриотические таланты. Петр Краснов, Петр Паламарчук, Юрий Козлов по таланту своему были ничем не слабее (а то и сильнее), чем те же Виктор Ерофеев, Сергей Довлатов или Дмитрий Пригов. Юрий Павлов пишет не менее интересно, чем Андрей Немзер. Но их имена известны лишь среди патриотической общественности. На последней волне русского подъёма в начале восьмидесятых успели громко прозвучать, подключенные к мощной машине агитпропа Владимир Личутин и Юрий Кузнецов. Далее всё национально русское "вырубалось".
Феномен того же Александра Проханова или Юрия Полякова, Эдуарда Лимонова или Константина Кинчева — это уже иной феномен, иные механизмы воздействия на читателя и слушателя. К счастью для нас, эти художники обладали не только природным талантом, но и природным патриотизмом.