После 1985 года, скажем откровенно, ни государственная элита, ни, увы, соблазнившийся на потребительские лозунги в немалой своей части народ, не стали поддерживать русскую "новую правую".
Даже в краткий период вольницы и относительной свободы выбора в Верховный Совет, а потом и в Думу никто из лидеров русской патриотики не прошёл. Да и десятки появившихся мелких партий лишь мешали друг другу на выборах, дробя те немногие проценты, которые отдавались избирателями.
Сейчас народ готов защищать свои национальные интересы, но уже нет той широкой сети патриотических организаций, что была раньше. Нет среднего звена. Нет организующей активной силы. На мой взгляд, главная задача сегодня всех русских патриотов — формирование русской национальной элиты.
function countCharacters () { var body = document.getElementById ('gbFormBody') if (!body !body.value) return; jQuery('span#gbFormCount').html (body.value.length) if (body.value.length = 2500) body.value = body.value.substring (0, 2499) } setInterval (countCharacters, 500);
Сергей Загатин ВПЕРЕДИ — ПОБЕДА
Для того, чтобы говорить о состоянии дел в современном русском национальном движении, о его идеологах и перспективах, сначала необходимо сказать пару слов о причинах крушения на изломе времён патриотического движения 70-х—80-х годов.
Представляется, что одной из главных бед России, которые препятствуют выработке чётких критериев и общего для всей русской патриотической общественности понятийного аппарата, является сама история нашей многострадальной Родины.
Идеологические конфликты, раздирающие российскую интеллигенцию: споры между либералами и государственниками, между сторонниками норманнской теории и евразийцами, между славянофилами и западниками, — не являются плодами пустых умствований и каких-то индивидуальных предпочтений. Очевидно, что все эти споры возникают не на пустом месте — происходит столкновение разнонаправленных векторов, интересов и мифологий. Отметим для себя, что и внутри патриотического, прорусского лагеря всегда бушевали столь же нешуточные интеллектуальные войны.
В чём же состоит "вина" русской истории перед спорящими интеллектуалами, да и всеми нами?
Прежде всего — в её размахе, необъятности и многоплановости. В орбиту исторического процесса, который является, пользуясь алхимической терминологией, "деланием" русского народа и русского государства, было вовлечено столько народов, пространств, верований и идеологий, что получившийся пласт событий, свершений, поражений и стремлений, нескончаемый ряд личностей: героев, ревнителей веры или подлых предателей земли русской, — настолько огромен, что практически в любом периоде русской истории есть простор для спекуляций и домыслов.
Свершившиеся же к расцвету "перестройки" 70 лет советской истории получились едва ли не более насыщенными событиями и противоречивыми, чем предыдущее тысячелетие.
Кроме того, необходимо понимать, что все процессы, происходившие с середины 80-х с нашей страной в целом и с интеллигенцией в частности, если не были инспирированы целиком и полностью нашими заклятыми друзьями с Запада, то уж во всяком случае были последствием самого мощного информационного (вернее — дезинформационного) удара в истории человечества, по сравнению с которым все пропагандистские усилия Третьего рейха кажутся детскими играми в песочнице.
И третьим фактором, предопределившим крах русской патриотики, явилось то обстоятельство, что, оказывается, нас не обманывали: Советский Союз действительно ставил во главу угла гармоничное развитие человека и воспитал целое поколение прекрасных людей, которые, увы, в силу своего подлинно гуманистического мировосприятия и отсутствия национального и классового "инстинкта" приписывали нашим прямым врагам какие-то человеческие качества, которые были писущи им самим, но совершенно не свойственны озверевшим от безнаказанности хищникам, рвавшим на части нашу страну.
Итак, к тому моменту, когда требовалась полная чёткость, единство оценок и трезвый взгляд на врага, русская патриотическая общественность оказалась раздираема мелочными околоисторическими склоками, придерживалась как минимум десятка политических концепций, и, по большому счёту, пребывала в "розовых очках" относительно оценки своих оппонентов вплоть до начала 1992 года.