Доходит до смешного: известный телеведущий, чуть ли не брызгая слюной, вещает в эфире про события на Манежке в стиле "письма 42-х": "Это не восстание, не выступление, а погром. По-моему, это был неонацистский погром, это были разбушевавшиеся банды ублюдков, которые ловили в центре Москвы людей, избивали их, руководствуясь своими представлениями о национальности. Причем, я знаю, что клубы болельщиков уже открестились от них. Это были погромщики, а случившееся было настоящей попыткой националистического путча".
Сидящий рядом со мной в утренней электричке молодой мужчина в чёрном пальто, обладатель чёрного же кожаного портфеля и "армейского" шарфа, который несколько дисгармонирует с общим образом "офисного планктона", зачитывает данный пассаж пожилой женщине — видимо, своей родственнице. А потом, прямо с экрана смартфона, показывает фото и видео реально происходящего, начиная с безжалостного убийства Егора Свиридова. Дальнейшее обсуждение, охватившее треть вагона, описывать на бумаге бесполезно — поскольку кроме умных слов типа "геноцид", "апартеид" и "дискриминация", в дело пошли глубинные пласты обсценной русской лексики, столь любимой представителями либерального лагеря. Необходимо сказать лишь, что острие народной критики было направлено не против народов Кавказа, а против бездействующих властей и продажных журналистов, предлагающих в угоду идолу толерантности лечить не больного, а воображаемую болезнь.
Поэтому все ассигнования, выброшенные на создание прокремлёвских "молодёжек" и на пропаганду толерантности в условиях реальной экономической, культурной и политической дискриминации русских в их же стране, можно считать выброшенными на ветер. На деньги НАШИХ вновь будут тренироваться боевики ультраправых организаций, члены Румола будут поддерживать антимиграционные лозунги, "Местные" — "лютовать" похуже ДПНИ, а режиссуру мероприятий "Молодой Гвардии" по-прежнему будут копировать с постановок фройляйн Рифеншталь.
Русская партия есть. Она крайне децентрализована, но пронизывает все слои общества, разбросана практически по всем городам и весям России. Она судорожно пытается выработать единую стратегию и тактику, шарахаясь от сепаратистских поползновений национал-демократии в лице Широпаева и Витухновской, до имперского национального провославного социализма в трактовке полковника Квачкова и писателя Екишева. Русский национализм уже не является предчувствием — он более чем реален, он жертвенен, он притягателен, он молод и, разумеется, не может не совершать ошибок.
Власть предержащие с маниакальным упорством стараются снова вытолкнуть русский национализм с политической сцены, так или иначе опорочить его лидеров, стравить между собой русские организации — и отчасти им это удаётся. Однако, становясь на тропу превентивных репрессий, стоит помнить, что этот путь ведёт в никуда. Уже сотни и даже тысячи русских патриотов заключены в тюрьмы — количество заключённых за "мыслепреступления" пока в несколько раз больше количества тех, кто сражался за свои идеалы с оружием в руках.
"Манежка, 11.12", и "крестовый поход" русских малолеток к ТЦ "Европейский" показали, что завтра может быть совершенно другим, Мрачным предчуствием гения на сотнях русских блогов звучит Бледный и 25/17:
"Я понял окончательно,
что уже поздно
надеяться на перемены
к лучшему – Кали-Юга.
Будем держаться крепче,
молиться друг за друга".
function countCharacters () { var body = document.getElementById ('gbFormBody') if (!body !body.value) return; jQuery('span#gbFormCount').html (body.value.length) if (body.value.length = 2500) body.value = body.value.substring (0, 2499) } setInterval (countCharacters, 500);
Алексей Касмынин ЭРА ВОДОЛЕЯ
Человек мечтает увидеть море. Хотя бы раз в жизни, хотя бы на краткий миг. Для тех, кто живёт на морском берегу или в непосредственной близости от огромных водоёмов, это может показаться странным, но ведь существуют люди, которые ни разу в жизни не видели моря воочию. Не видели, как солнце медленно опускается за горизонт, пуская по воде ослепительную дорожку, не почувствовали, насколько разными могут быть эти закаты, меняющиеся каждый день.