"Москва" — уже третий альбом Пахома, и второй с Вивисектором, Михаилом Антиповым ("Vivisectors", "Gulag Tunes"). Первый опыт назывался "Бонча", в промежутке был прошлогодний — "Жизнь весёлый карнавал" при активном участии Прохора, видного деятеля отечественной музыкальной богемы.
Здесь сёрф и почти шансон, нью-эйдж-эмбиент, индастриал и психоделия. Периодически возникают аналогии с Мамоновым (тем более на альбомах регулярно отмечаются Алексей Бортничук и Павел Хотин из классического состава "Звуков Му"), командой "НОМ", Шнуровым, Хвостенко, некоторыми линиями "ДК" и летовско-рябиновским проектом "Коммунизм". И, пожалуй, даже с мировыми эксцентриками, начиная с "The Residents" и до "Mr. Bungle". Если уж не по звучанию, то в части нестандартного отношения к материалу.
Но если "резиденты" за сорок лет так и не показали свои лица, то Пахом открыт, максимально публичен. Но открыт ли? Регулярно и непрерывно меняющиеся маски, разнообразие творческих проявлений и интересов — факт, но где здесь точно сам Сергей Пахомов?
В отношении Пахома естественна россыпь всевозможных ярлыков, однако правильнее определить его не как "артиста" или "певца", но как персонажа, что соприкасается со множеством миров — арт-проекты, кино, музыка, театр. В этом смысле он полноценный художник, актор. Вольное отношение к миру позволяет делать что хочется, преодолевая дисгармонию с реальностью. Это и своеобразная терапия, самозащита и возможность асимметричного воздействия на мир, в котором реальность превратилась в продукт потребления, а слушатель-зритель в потребителя. И здесь даже непростой, деликатесный Пахом может прокатить на ура среди падкой на всё модное аудитории, по статье "камеди клаб для продвинутых". Это проблема и самого Пахома, и его публики, и ситуации, в которой мы все существуем.
Составляющие пахомовских "сказов" — обэриуты, Мамлеев, Ерофеев, концептуалисты, скоморохи и юродивые. Конечно, Пахом — далеко не Иван Яковлевич Корейша, но каков мир вокруг, таково и юродство.
Невнятное бормотание, жутковатые афоризмы, полунамёки, потоки сознания дают пищу для размышлений не меньше и не хуже, чем внятное высказывание, которое, увы, с лёгкостью исчезает в мировом шуме. Главный козырь Пахома — это неконтролируемый извне "гон", а песенная форма — неизбежные ограничения, рамки. И порой стихийность "метафизического гнома" проседает. На альбоме хватает и колорита, и своеобразного очарования, но иногда возникает ощущение, что и Пахом, и Вивисектор — каждый ведёт свою игру. Тем более, что "Бонча", да и "Жизнь весёлый карнавал", звучали как-то повеселее на фоне угрюмой "Москвы".
Глючная депрессивная обложка, какое-то "королевство кривых зеркал", апокалиптический пейзаж, появилась словно после путешествия с диггерами по московским катакомбам. Но внутри неожиданно мирный сюжет — Пахом и Вивисектор, костёр, лес и солнце. Похоже на оформление альбомов "Гражданской обороны" — "Солнцеворот" и "Невыносимая лёгкость бытия", где Босх и уличные бои девяностых, а внутри Егор и соратники наедине с сибирской природой. Таковы они, андеграундные персонажи — мрачные издеватели, жаждущие света.
function countCharacters () { var body = document.getElementById ('gbFormBody') if (!body !body.value) return; jQuery('span#gbFormCount').html (body.value.length) if (body.value.length = 2500) body.value = body.value.substring (0, 2499) } setInterval (countCharacters, 500);
КОМЕТА СТАЛИНИЗМА
Феномен сталинизма притягивает к себе с каждым годом все большее количество заинтригованных исследователей, однако по-прежнему остается загадочным явлением в русской и мировой истории. По сути, речь идет о колоссальном комплексе событий, разворачивающихся одновременно, находящихся в мощном резонансном взаимодействии, в едином информационно-смысловом поле.
Сталинская Россия более всего напоминает огненную комету, раскинувшую от горизонта до горизонта туманный шлейф рубиновых облаков. Сегодняшняя Россия похожа на комод с бесчисленными ящичками, полочками и перегородками. В каждом таком ящичке время течет по-своему, совершенно особенно тикают часы, частным образом ткется своя, какая-то отдельная маленькая жизнь. Сегодня Россия расфасована, фрагментирована, разделена на крохотные, довольно затхлые заимки.