Если раньше целью глобального капитала можно было считать построение общества по типу описанной Джеком Лондоном еще в начале прошлого века "Железной пяты", где есть немного миллиардеров, чуть побольше миллионеров, огромные массы рабочего "быдла" и гигантские силовые структуры, призванные держать это "быдло" в страхе и повиновении — да, несмотря на все рассказы про "общество потребления" и "общество среднего класса", — то сегодня выяснилось, что контролировать "быдло" гораздо проще и эффективнее при помощи разветвленной системы коммуникаций, чем при помощи полиции, армии и спецслужб. Эта "полиция мыслей" — куда более расторопная и умелая служанка глобального капитала, и Ассанж вместе с WikiLeaks, хотят они того или нет, объективно действуют в её пользу против не таких расторопных и не таких умелых, "старых" служанок. Точно так же Коминтерн в первой половине ХХ столетия воевал против Фининтерна, и наоборот, однако они в этой войне образовывали при этом некое диалектическое единство и историческую целостность. Я не уверен, что даже все наши усилия заставят шарик скатиться в нужную сторону. Но если ничего не делать, он точно скатится в другую.
ВЛАДИМИР ВИННИКОВ.
Абсолютно согласен с тем, что процесс глобализации далеко не одномерен, что в нём присутствуют, как минимум, два измерения, позволяющие говорить о глобализации и "глобализации".
Глобализация как таковая — это, прежде всего, общекультурный феномен современного человечества, представляющий собой массовый обмен информацией, говоря нынешним языком, в режиме "он-лайн". Первой ласточкой глобализации можно считать установление постоянной "горячей линии" связи между Белым Домом и Кремлём после Карибского кризиса 1962 года, а "реперной точкой" — смыкание первого "мирового кольца" оптико-волоконной связи у Владивостока в августе 1994 года.
После чего, собственно, все информационные (а вместе с ними уже и финансовые) потоки приобрели нынешнее глобальное качество — наподобие того, как гелий при температуре 4,2оК приобретает качество сверхпроводимости.
Однако, наряду с объективным процессом глобализации существует и "глобализация" как попытка определенных общественно-политических сил Запада, прежде всего в США, монополизировать управление данным процессом в своих интересах и для достижения собственных целей.
И главный инструмент управления — конечно, финансы. Ведь нельзя забывать, что свыше 90% циркулирующих в современном мире денежных обязательств — это, во-первых, электронные деньги, а во-вторых — лишь одна из каждых 22 эмитированных сегодня денежных единиц обеспечена сегодня реальными товарами и услугами, остальные обречены остаться "пустыми" бумажками.
Что это означает? Это означает прежде всего жесткий и даже жестокий передел реальной собственности "наверху" современного мира. Думаю, что WikiLeaks может являться одним из новейших видов оружия, используемых в ходе такого передела. Я уже не раз говорил о том, что мы вступаем в эпоху господства идеального производства над материальным и, соответственно, в эпоху, чем-то сходную с древним рабовладением. Ситуация вокруг WikiLeaks вполне подтверждает этот тезис.
ИСРАЭЛЬ ШАМИР.
Тут есть еще один важный момент — годы после Второй мировой войны были эпохой торжества и всесилия различных секретных служб, рыцарей плаща и кинжала, которые вершили судьбы экономики, политики и истории в целом. Их главным оружием была как раз эксклюзивная информация, секретность, тайна. А появление WikiLeaks эту многолетнюю монополию спецслужб на "секретную" информацию разрушает. Как сказано в Евангелии, "Мне отмщение, и Аз воздам". Ассанж выступает против ограничений свободы творчества и ограничений свободы информации.
АЛЕКСАНДР НАГОРНЫЙ.
В завершение я всё-таки хотел бы сначала вернуться с теоретических высот к более практическим моментам, а затем попытаться подвести хотя бы самые общие итоги нашего обсуждения. Думаю, если бы у нас была по-настоящему ответственная власть, она бы использовала феномен WikiLeaks и Ассанжа для начала освобождения от диктата "вашингтонского обкома", о чем здесь уже говорил Исраэль Шамир. У нас ведь сейчас, условно говоря, ситуация не конца XVII века, когда начинались петровские реформы, а середины XIV века, когда русские земли попали под ордынское иго. И нам нужна, опять же, условно говоря, фигура не Петра Великого, а Ивана Калиты, способного шаг за шагом отвоевывать для своего "княжества" утерянные права и свободы.